Выход 493

Но, вовремя обуздав свои страхи, Андрей остался стоять на трапе. Он держался за дверную ручку и молча наблюдал за неуклюже перемещающимся по отсеку «доктором». А тот, будто не замечая его присутствия, смачно рыгнул, поставил ведро на пол, принялся копошиться в большом стенном шкафу, заложенном как полупустыми, так и полными пробирками, бутылочками, колбочками и картонными коробками разной величины. Андрей с облегчением вздохнул: слава богу, здесь есть медикаменты.

Михалыч огляделся по сторонам, будто ища что-то, а потом, отодвинув ширму, сказал находящемуся там человеку несколько невнятных слов, испытующе посмотрел на Андрея.

— Приглашения ждешь? Проходи давай.

Андрей ни разу раньше его не видел — ни в Укрытии, ни, что самое интересное, вчера, перед выездом, когда Крысолов проводил инструктаж… Хотя, пожалуй, не его одного он не видел ни там, ни там, поскольку из-за ширмы, грациозно покачивая бедрами, вышла — о боже, та самая девушка — Юлия!

Весь вид ее — ухоженный и аккуратный — говорил о том, что она устроена и независима. Такая девушка если и нуждается в чем-то от мужчины, то разве что в их внимании и уважении, но никак не в покровительстве, поддержке, защите или — упаси боже — содержании. Да и уважение к ней у мужчин возникало не оттого, что она принадлежала к слабому полу и всякий имеющий достоинство мэн должен был относиться к ней с почтительностью. Ее наточенный, пронзительный взгляд явно намекал, что за внешностью нежной, сексуальной кошечки скрывается хищник, которому лучше угождать, чем пытаться заигрывать.

Задвинув за собой ширму, Юля глянула на него полными равнодушия глазами, лишь на секунду — не более чем из профессионального любопытства — задержав взгляд на разбухающих щеках и растекающихся гематомами надбровных дугах.

— Привет, — соскользнуло у него с языка.

Он не был уверен, но, судя по тому, как заныли натянувшиеся щеки и запекла треснутая губа, он еще и улыбнулся.

Она не только не ответила, она вела себя так, будто, кроме нее с Михалычем, в медблоке больше нет ни единой живой души.

— Ложись сюда, — рыкнул Михалыч и указал на операционный стол — приваренную к борту грязную металлическую пластину приблизительно в рост человека, с кровостоком посередине и приделанным у изголовья специальным стеллажом для «медицинских» инструментов: пилы, зубила, комплекта ножей, щипцов — в общем, всего, что раньше входило в стандартный набор автолюбителя.

Андрей хотел было что-то возразить, но потом передумал. Не в последнюю очередь именно из-за нее, Юлии, — уж больно ему не хотелось выглядеть в ее глазах спасовавшим малолеткой.

«А кого тут бояться-то? — успокаивал он себя. — Видели чего и пострашней. Подумаешь, толстяк в брезентовом переднике, забрызганном какой-то бордовой жидкостью… Вот, черт… похоже на засохшую кровь».

— Чего грустный такой? — сморщил лицо Михалыч. — Не стесняйся, чувствуй себя как дома.

Андрей замешкался. От каждого его слова веяло какой-то погребной затхлостью. Доверять себя такому типу — все равно что доверять собранной ребенком гранате. Но тем не менее он послушно прошел к операционному столу и, не раздеваясь, забрался на него.

Юлия подошла беззвучно, как тень. Избегая встречаться с Андреем взглядами, нацепила ему на руки чуть повыше запястий кожаные ремни и потуже затянула, так чтобы он пошевелить мог бы разве что пальцами.

— У меня мать тоже врач, — не зная зачем, сообщил он подошедшему Михалычу. — Она в больнице работает… Хирург… она…

Толстяк хмыкнул.

— А кто тебе сказал, что я — врач? — Он опустил руку в прихваченное с собой ведро и, прежде чем до Андрея дошло, каким способом его будут «лечить», вытащил зеленоватое, склизкое существо. Он закричал в тот же миг, но отвратительные щупальца мгновенно обхватили Андрея за шею, и все его тело будто сковал паралич. Он закричал еще сильнее, когда мокрое мягкое тело полностью обволокло ему лицо, втянуло в себя, как жадная вагина, и теперь вместо крика из его гортани вырывалось лишь гулкое хрипение, будто из глубины заиленного озера.

Он дергался, извиваясь, секунд десять, а потом стих.

К тому времени возле него уже давно никого не было: Михалыч, прихватив с собой ведро, грузно перекатываясь с ноги на ногу, вышел из отсека, а Юлия, чуть прибавив звук в магнитофоне, запустив вспотевшие руки себе под одежду и закатив от удовольствия глаза, кивнула пару раз в ритм музыке и скрылась за ширмой.

* * *