«Выход»

Солнце уже полностью вышло из-за горизонта, а он всё ещё шёл на восток. Шёл, старясь не смотреть на белый круг, стоило взглянуть – и сразу начинали слезиться глаза, появлялась резь. Речная вода всё-таки давала о себе знать. Андрей Николаевич выпил много воды на лодке, но с того времени, как вылез на берег, он уже дважды останавливался и отпивал из фляги по пять глотков. Во-первых, ему было реально плохо, и первый раз он попил, чтобы хоть как-то облегчить дыхание, а второй раз – когда почувствовал, что у него поднимается температура, и ему нужно было запить таблетку. Эти водопои были ещё и временем передышки. Он останавливался и осматривался. Смотрел в бесконечное синее небо, пытаясь своими воспалёнными глазами увидеть там чёрную точку коптера.

Нет, ничего не было. Пустыня как пустыня, без малейшего признака существования человека. А солнце тем временем взлетало всё выше, и с ним повышалась температура. И зуд, который, казалось, потихонечку притихал, вдруг ожил. И стал ещё нестерпимее. Хоть раздевайся и чешись. И разувайся. В сапогах всё ещё было сыро, но уже жарко. Он сжимает и разжимает пальцы на ногах. Как бы ни хотелось ему сесть и разуться, заодно и отдохнуть, но на это нет времени, нужно уходить от реки как можно дальше.

«Только не думать об этом».

Он, не останавливаясь, шёл вперёд, щурясь на восходящее солнце.

И случайно взгляд его упал на предмет в песке. Предмет. Это то, что пустыня не производит. Красный, выцветший на солнце пластиковый цилиндрик. Ружейная гильза двенадцатого калибра.

Её вымело ветром из бархана, и он сразу её заметил. Это могло значить всё, что угодно. Но первое, что приходило на ум: казачье кочевье где-то рядом. А это значит, рядом вода и еда. И транспорт.

Он сразу влезает на тот же бархан, на котором заметил гильзу. И смотрит по сторонам. И, конечно, замечает то, что и рассчитывал увидеть. Меньше чем в трёх километрах от него белела длинная, но невысокая, метров в шесть-восемь, дюна. И над нею красными зубами торчали камни.

Отличное место для стоянки казачьего коша. Для стойбища. Он сразу пошёл в ту сторону. Именно на казаков он и рассчитывал, когда прыгал в воду с лодки. Вот только одно его смущало. Он не видел на окрестных барханах сетей, и даже штанг под сети не было. Казаки не ловили саранчу? Хотя барханы были, что называется, «саранчовые». Он шёл дальше и смотрел по сторонам, и опять не видел того, что подтверждало бы человеческое присутствие. Ни следов людей, ни следов покрышек. Но уполномоченный не останавливался. Продолжал идти, надеясь, что свои сети казаки поставили с другой стороны дюны. Меньше чем через час он, уже заметно выдохшийся и изнемогающий от зуда и жары, влез на дюны и заглянул вниз. Да, люди тут жили. Долго жили. Но сейчас их тут не было. Откочевали. Ушли. Он, чтобы не жариться на солнце, спустился вниз, в чёрную тень камня. Присел там, переводя дух. Нельзя было обнадёживать себя столь лёгкой удачей. Теперь же у него был отличный повод, чтобы отчаяться. Но уполномоченный не был готов сдаваться. Стоянка брошена давно, может быть, месяц назад; куда откочевал курень – одному богу известно. Но… Казаки никогда не отойдут далеко от реки. Река – это рыба, рыба – топливо. И деньги. Именно за удобные места на реке у казаков вспыхивали ссоры не менее свирепые, чем за колодцы. Колодцы. Уполномоченный встаёт и идёт от одного камня к другому, стараясь не выходить из тени. Тут должна быть вода. В пустыне нет ни одного стойбища, ни одного блокпоста, в котором не было бы воды. Они и возникают всегда вокруг колодцев, где в глубине, в линзах, собрана отличная вода. Но ни один казачий курень никогда ни одному чужому не покажет колодца своего стойбища. Так что… колодец где-то здесь, но он спрятан. Закопан. А как хорошо было бы найти его, сначала выпить много-много воды, а потом и помыться. Смыть с себя едкую грязь из реки, от которой кожа стала красной и раздражённой. От которой всё ещё слезились глаза и была воспалена носоглотка. Он остановился под одним из камней и там увидел выбитый на камне список имён. Имена были полные – мужские, женские. И сокращённые детские. Их было не менее двух десятков. Это был список покойных. В степи надгробий не ставят. В этом нет смысла. Их всё равно заметёт песком. Мёртвых записывают на камнях.

Рядом со всеми мужскими именами стояла буква «П». Это значило, что казак погиб, «полёг» в бою. Только у одного мужского имени такой буквы не было. Человек умер своею смертью. В общем, место это было обжитое, и колодца здесь не могло не быть.

Глава 46

А с солнцем приходил жар. Ещё не остывшие за ночь песок и камни снова начинали накаляться.