«Выход»

– Нет больше этого человека, – сказал уполномоченный, доставая шприцы, – ты давай… выпей ещё воды.

– Винникер убит? А Кораблёва?

– Тоже. Я нашёл их двоих. Дарги убили. Будем тут стоять, грустить, нас тоже убьют.

– Так мы не выполнили задание?

– Ты пей воду, солдат, пей воду…

Рядовой выпил ещё воды, оставшуюся Горохов допил, выбросил флягу и спросил, снимая колпачок с иглы шприца:

– Болит рука?

– Да, – отвечал солдат. – Только выше локтя ноет, а ниже уже нет.

– Это антибиотик, – уполномоченный загоняет иглу в плечо солдата. – Если станет невмоготу, вколю обезболивающее.

– Понял, – невесело произнёс Рогов; кажется, после вести о том, что его сослуживец и Кораблёва погибли, он скис.

– Всё, садись и держись за меня как следует, поедем быстро, – Горохов взялся за руль.

– Есть держаться, – сказал рядовой и полез на заднее сиденье мотоцикла, но тут же остановился. – Тут кровь, что ли…

– Где? – Горохов обернулся.

– Вот тут, на сиденье. На заднем.

Наверное, это была кровь начальницы экспедиции.

Уполномоченный стрелял ей в голову, возможно, часть крови попала на мотоцикл.

– Слушай, Рогов, – Горохов небрежно протёр перчаткой сиденье, – садись уже, иначе там наша с тобой кровь будет. И насчёт задания не переживай, я нашёл у Кораблёвой то, зачем она сюда нас притащила. Это у меня во внутреннем кармане, – договорив, Андрей Николаевич нажал педаль стартера. И мотор снова заревел на всю степь.

– Есть, – сухо отозвался солдат и уселся на сиденье.

«Ну, дай нам Бог удачи».

И они поехали обратно. Сначала, по своим собственным следам, четыре километра они проехали очень быстро, но довозить Рогова до того места, где лежали Кораблёва с Винникером, уполномоченный не захотел. Взял западнее. И тут скорость, конечно же, упала. Малознакомые места, камни и барханы с дюнами заметно усложняли путь. Горохов был к этому готов, но всё равно торопился. Ему очень хотелось побыстрее убраться из этих мест. Два часа он, не останавливаясь, выискивал путь меж чёрных ночных утёсов и бесконечных песчаных волн. Ехал, смотрел перед собой на то, что выхватывал свет фары, стараясь не пропустить что-то опасное. Кроме даргов, ботов и опасных прыгунов, тут можно было нарваться и на обыкновенную сколопендру. Ещё при этом всё время поглядывал на звёзды: правильно ли едет. Точно ли держит путь на северо-северо-запад. В общем, ему было чем занять свой ум, своё внимание. Пока Рогов не похлопал его по плечу.

– Что? – Горохов сразу заглушил мотор.

– Давайте… обезболивающее, – произнёс солдат.

– Растрясло? – уполномоченный полез в карман и достал шприцы. И сразу вколол солдату обезболивающее. – И воды ещё выпей.

После снова едут, и едут, и едут. Только на рассвете, к шести часам утра, Рогов снова похлопотал его по плечу: остановись.

Уполномоченный и сам был этому рад, действие таблетки уже заканчивалось, и он начинал чувствовать утомление. Поэтому заглушил мотор и сразу слез с мотоцикла, чтобы размять затёкшие мышцы.

– У вас больше нет обезболивающего? – спросил рядовой, стягивая респиратор; всё его лицо под маской было мокрым от испарины. А пальцы, торчавшие из-под бинта, – совсем чёрными.

– Того, который я тебе вкалывал, – нет. У меня был всего один медпакет, – ответил уполномоченный и, подумав, добавил: – у меня есть одна таблетка, – он, правда, берёг её для себя, ему ещё нужно было часа четыре вести мотоцикл, – я дам её тебе, боль она полностью не снимет, но облегчит… Ну и взбодрит немного… Меня выручала пару раз. Попробуем, может, и тебя выручит.

– Да, давайте, – солдат был согласен на любую таблетку, которая хоть немного, но облегчит боль.

Горохов отдал ему таблетку. А сам достал сигарету – каждому своя таблетка. И после очередного водопоя – снова в путь. Как он ни устал, но теперь ему стало намного легче. Солнце почти вылезло из-за горизонта. Свет фары больше ему был не нужен.

Глава 36

– Ампутация, – коротко сказала женщина-врач, когда вышла из своего кабинета. Она была ещё не старой, но и не очень молодой, а лицо у неё было в порядке, без проказы. Это уполномоченному понравилось. Здесь, на краю цивилизации, иметь здоровую кожу на лице, без уродливых желваков и страшных синих припухлостей, – лучшая рекомендация для врача.

А кабинетом это помещение назвать было трудно, это была комната в её доме, там она, выгнав из комнаты своего ребёнка, и стала осматривать руку Рогова. Горохов сидел, ждал за дверью, устало глядя, как вокруг ходит пятилетний мальчишка и косится на грязного, незнакомого человека. Андрей Николаевич достал сигарету, но закуривать в чужом доме без разрешения хозяев не хотел. Мял её в руках. Он готов был заснуть. Прямо здесь, сидя, в одежде. Так всегда бывает после того, как заканчивается работа розовых таблеток.

Она вышла из комнаты и спросила:

– Сколько вы его везли? Он сам точно сказать не может.

– Что? Вёз? – ему пришлось вспоминать. – Вёз я его часов двенадцать, а до этого я его ещё вёл. Ранение он получил чуть меньше суток назад.

– Хочу сохранить ему локоть, – сказала она, – не знаю, получится ли. Вы ему стимуляторы, обезболивающее давали?

Уполномоченный кивает: