Выход из Windows

Многих Братчепко видел зареванными все эти три дня. Портрет и некролог на входе. Что обнаружено? Да ничего. Никто ничего не знает. По Комитету ползут домыслы, предположения, прямые утверждения: доворовался. По коридорам пролетает шепоток: свои прихлопнули... кто-то, кто метил на его место... Эта версия отброшена Серафимовой: топором конкурентов не убивают. Могли быть недовольные приватизацией, могли быть недовольные ставками Финка. Пара-тройка сотрудников управления намекала, что нечисто велись дела. Кого-то придерживали с приватизацией, кого-то оформляли молниеносно, а кому-то снижали цену предприятия до копеек. Где-то не обращали внимания на спор между трудовым коллективом и дирекцией, которая оформляла право собственности на себя, но все это так устарело. Последние два года Комитет занимался только тем, что присутствовал на собраниях акционеров, расписывался в протоколах. Скукота. В Арбитраж уже полгода не ходили! Нонсенс!

Откуда деньги в сейфе? Молчали все. Кто-го намекал, что это обычное дело - взятка за льготное оформление аренды предприятия с последующим правом выкупа (лизинг). Но если выкуп по каким-либо причинам срывается, скажем, другой ловкач перекупает, тут без "разборок" не обойтись.

Только для Галочки сама находка не была неожиданностью. Финк доверял ей иногда положить в сейф какую-нибудь бумагу, достать из потайного отсека документ, привезти ему в назначенное место. Ничего особенного, видела она эту груду денег. Но Финк и человек не маленький, она была в полной уверенности, что это - деньги шефа, которые он заработал на каких-нибудь законных торговых операциях, у него такой высокий круг делового общения. К нему приходят знаменитые политические лидеры, он бывает на дипломатических приемах. Деньги появились в сейфе уже недели три-четыре. После похода в баню. Он два раза в месяц ходил в баню. Какаято закрытая баня в Москве, в ведомстве Радиопрома на Тургеиевке. Но последний раз был в конце марта, в апреле не удалось. Занят был. Что за деньги?

Овечкин? Бывал. Балагур, весельчак, а еще матершиппик страшный. Лицо белое, холеное, слегка грассирует, а сам толстый-претолстый. Директор универмага, все звал Галочку отовариться, а у нее зарплата восемьсот рублей, много не купишь.

Фипк не баловал. Даже его соку Галочка боялась выпить стакан, вдруг оговорит. Преданность - это, брат, похуже люмбаго.

Галочка уже пришла в себя, больше не плакала, на следующий день, когда Братченко предупредил, что работы в кабинете хватит до конца недели, секретарша пришла слегка накрашенная, маникюр стала делать уже на рабочем месте.

- Куда вас теперь? Не погонят? - простодушно спросил Братчеико. - Или есть беспризорные начальники?

- А по мне, дали бы уведомление о сокращении, два месяца отработала бы вполсилы, а потом три - дома бы посидела, устала. У нас с Адольфом Зиновьевичем такой порядок был заведен:

пока он не скажет, что я имею право домой ехать, мне с работы уйти нельзя. А он иногда уезжал, забывал про меня. Но я позже одиннадцати никогда не сидела.

- Не понимаю, что вас заставляло с ним работать, ведь можно найти попроще начальника?

- Много вы, Виктор, искали себе начальников? Привыкла я.

- А живете где?

Галочка улыбнулась, пожала плечиком:

- Живу в одном доме с Финком, только в другом подъезде. Он и для меня там квартиру пробил. Правда, однокомнатную. Ведомственную.

А правда, если сокращают, то ведомственная площадь за человеком остается?

- Правда, - проконсультировал Братченко, а сам призадумался: "Вот так новость. Что это дает?"

- А когда вы ушли во вторник с работы?

Галочка пожалела не о том, что сказала, где живет, а о том, что мысли Брагчепко, которые она прочла, были смешными и глупыми.

- В девять я ушла, в девять. И ключ сдала от приемной на вахте, и время там отмечено. Не убивала, не ревновала, не сожительствовала. Вам попятно? Он меня от такого в жизни спас, что я на него готова была до старости работать, даже за гроши. Он меня от смерти спас!

Это Галочка, конечно, преувеличила. Хотя такой, как ее первый муж, мог и убить в белой горячке. Галочка терпела его по мягкости характера, больше причин не было. Спился муж в два счета, не успели в загс сбегать. Это еще не на бракосочетание, а вот только записаться сбегали, и его понесло. А еще военный. Галочка с ним из Тулы в Москву приехала, его в Москву перевели.

А он еще больше пить стал, потому что приказы начальства не обсуждаются. Зато взяли его в Генштаб, на побегушки, повысили в должности, а Галочку пристроили в секретари в Министерство обороны. Туда и пришел работать Финк. Как-то увидел у нее порез на руке, пожалел. Другой раз на ноге синяк - спросил: откуда? Она в слезы.

Муж - бьет. Пьет и бьет.