Выход на «бис»

«Вот наступает ещё одна „проверка по тексту“ – будет разведчик или нет? Хотя… с другой стороны, чтобы в небе близ Исландии, где базируется несколько мотивированных эскадрилий англосаксов, да не кружила хоть бы какая-нибудь одинокая крылатая лайба?.. Даже с тем, что погода практически нелётная?.. В то время как на театре такой там-тарарам – „русские рейдеры на коммуникациях“?! Странно бы было. А ещё… Ещё это экзамен… скажем, предварительный экзамен, перед Левченко. Как бы там убедительно ни выглядели наши доводы, на которые и сам адмирал и его окружение потрясённо покивали, всё же приняв нас за безумную данность, о полном доверии говорить не приходится. Хм, подозреваю, что он так легко согласился с нашей концепцией походного построения – ПКР впереди „головным“, только потому, что так удобней держать нас под прицелом».

– Товарищ командир, кажется, что-то есть, – прервал его мысли вахтенный.

Метка на экране радара по ожидаемому пеленгу появилась не раньше расчётного. Но и не позже. Объяснение этому находили самое простое: в состоянии затянутого низкими тучами неба воздушному разведчику неизбежно приходилось «ходить» ниже их кромки, опускаясь порой до ста пятидесяти метров над уровнем океана, только так экипаж мог адекватно и относительно беспрепятственно следить за водной поверхностью. Понятно, что самолёт до какой-то поры, пока не сблизился, оставался вне зоны видимости за радиогоризонтом.

В информационном центре крейсера группа АБУ[130] отслеживала элементы движения цели:

– Змейкой идёт, – после непродолжительного наблюдения констатировал оператор РЛС, – довёл галс… поворот на новый. Локальное патрулирование. По «доплеру» смещение общим вектором на нас.

С палубы концевого «Чапаева», довернувшего полурумбом на ветер, уже взлетали «яки».

Истребители проходили вдоль линии кильватерного построения, не торопясь с набором вы-соты…

– Всё не насмотрятся, – ворчливо и понимающе подмечал кэп, выглядывая в боковые иллюминаторы ходового мостика на проносящиеся с воем один за другим краснозвёздные монопланы. Лица пилотов за остеклением фонарей выдавали любопытство, косясь на проплывающий под крылом крейсер.

Уходящие вперёд по курсу эскадры «яки» быстро истончались в узкие силуэты, сохраняя меж собой тесный интервал – крылом к крылу, чтобы в любом случае поддерживать меж собой визуальный контакт – выход на цель предполагал полёт «вслепую», когда противник мог укрываться в облаках. Лучшей тренировки – отработать информационное и боевое взаимодействие с постами наведения и целеуказания крейсера, как перехват вполне себе уязвимого самолёта-одиночки, для пилотов не придумаешь. Особенно если знать, что впереди ждут серьёзные драки с превосходящими силами двух тяжёлых авианосцев англичан.

Отягощаться лишним звеном в цепочке радиокоманд – непосредственно через диспетчера-контролёра «Чапаева» или КП флагманского линкора, никто по разумению смысла не видел. Там лишь внимательно слушали эфир, не вмешиваясь. Управление полётом велось напрямую с командного пункта «Москвы».

Для боевых расчётов крейсера вывести истребители на где-то идущего в облаках разведчика особой сложности не представляло. Электронно-вычислительный комплекс корабля обрабатывал данные РЛС по пяти координатам: курсовой угол, дальность, высота, курс и скорость цели, по тем же параметрам обеспечивая автоматизированное наведение перехватчиков.

Рации у пилотов стояли на приём, радиомолчание «нарушал» оператор, выдавая указание на пеленг, дистанцию и эшелон.

– Растрезвоним в эфире, на коротких волнах, – слушая его бубнёж, обронил Скопин.

– По всем признакам прохождение радиосигналов скверное, – осторожно парировал командир БЧ-7, находящийся тут же на ГКП, – может статься, до Исландии дойдут лишь обрывки.

– Может статься, – выделил недовольно кэп, – на патрульной лоханке тоже могут гонять шкалу на приём, слушая в широком спектре.

Траектория выхода на цель «рисовалась» из соображений потребности пилотов атаковать противника с хвостового ракурса, так им было удобней, привычней, без оглядки на оборонительное вооружение вражеского самолёта. Опять же, бортовая РЛС «Каталины» «смотрела» вперёд.

В боевом информационном центре на планшете воздушной обстановки выводили две линии: плавные галсы разведчика и «кривую погони» перехватчиков, уже подходивших к рубежу атаки. На экране РЛС засечки цели и пары истребителей, слившихся в единую метку, неотвратимо сближались. Скорость схождения варьировала в пределах ста пятидесяти километров в час.

– Цель – 600 метров впереди, эшелоном ниже на сто, – поневоле заводился напряжением оператор, диктуя в эфир данные, – сближение! Сближение 500 метров! Четыреста! Он перед вами!

Пилот «Каталины», вынужденный держаться под сплошным ковром нависающих облаков, поджимался к самой их нижней кромке, стараясь выдерживать насколько можно высотный обзор.