Выход на «бис»

Пилоты четырёхмоторной машины осторожно держались в облаках, где, полагаясь на бортовые радары, рассчитывали оставаться незамеченными, пока не прояснят обстановку. И вовремя обнаружили опасность – чужие истребители выскочили на чистый участок неба, попав в поле зрения стрелков оборонительных пулемётов, немедленно открывших интенсивный ответный огонь, вынудив тех отвернуть.

На выходе из атаки один из вражеских самолётов получил несколько пулевых попаданий в плоскость и хвостовое оперение.

С крыла «Кондора»…

– Пилоты передают – это четырёхмоторный Б-24 «Либерейтор». Атаковали неудачно, один из «яков» повреждён. Возвращается. Противник ушёл в облака, контакт потерян.

– И что? Истребитель не завалит бомбер? – раздосадованно завёлся Скопин. Сам же пытаясь прояснить позиции, листая брошюру с силуэтами и таблицами ТТХ самолётов противника (с ним поделились на линкоре). – Так, В-24 «Liberator», до десяти пулемётов в обороне, включая крупнокалиберные… э-э-э, да, не поспоришь, серьёзный аргумент. Да и четыре движка – попробуй такого в одиночку. Что ж, пусть поднимают ещё пару перехватчиков. Наведём снова.

– Как я понял, – старший радиотехнической группы, сам того не ожидая, оппонировал за соседей, – на палубе «Чапаева» как раз подготовили к вылету Су-6. А тут ещё срочно надо принять подбитый «Як». Всё это, видимо, мешает немедленному взлёту дежурного звена. Истребители, конечно, справятся, но противник настороже и огрызается серьёзно. Можно потерять по глупости и машину… а то и пилота. Катапультный гидро Бе-4 в такую волну посадить на воду проблематично…

– Если не чревато, – задумался кэп, отвлекаясь. – Тут, если только наши Ка-ПС… Ну да, для такого рода операций Ка-25 в спасательном варианте лучше не придумаешь.

Делая себе заметочку: «А у нас их… только один и ещё один. Переоборудовать ещё одного, что ли? Там делов – снять поисковую аппаратуру (облегчит килограммов на шестьсот) да смонтировать лебёдку, запасные есть. Так, не забыть…»

…возвращаясь к возникшим противоречиям:

– И всё же шмалять высокотехнологичными и дорогими ЗУР по поршневым самолётам – тут обменный курс не в нашу пользу! В ситуации массированного налёта, тогда цена сопоставима – прозевать хотя бы одно попадание 250-килограммовой бомбы в антенный пост нам дорого будет стоить, но…

– Нас проверяют, – неожиданно выдал догадку командир БЧ-7, – хотят оценить эффективность применения зенитных ракет.

– Думаете? – с сомнением переспросил каперанг. Пожимая плечами, мол, может, и так. – Смысл вообще его теперь сбивать, коли уж засветились. Впрочем, этот гад может нести бомбы или торпеду. Ладно… передайте, мы его сделаем. Пусть отзывают перехватчики. «Яку» покинуть сектор.

– Товарищ командир! – призвал старший группы управления ракетным оружием. – Уже можно бить. Мы сопровождаем и селектируем цели. Засветка «Либерейтора» заметно жирнее истребителя. Ошибки быть не может.

* * *

В сюжете разыгравшейся драмы не хватало благодарных зрителей. И так уж получилось, что заметавшийся на эшелонах разведчик оказался в одном просвете слоистых облаков с уходящим в размашистый круг «Яком».

Майор Алелюхин успел насладиться зрелищем момента попадания ракеты, коротким и неожиданным росчерком догнавшей, перечертившей курс четырёхмоторного самолёта оранжевой вспышкой непрямого поражения цели. «Либерейтор» загорелся, недолго успев протянуть, его неуклюже опрокинуло, заваливая на крыло, увлекая вниз.

Тем и закончилось.

Нет, конечно, не закончилось.

«Так и так англичане узнали место нахождения советской эскадры, – тревожно размышлял капитан первого ранга Скопин, – только теперь ценой потери двух самолётов. Но ведь второго быть-то не должно было!.. Хорошо, допустим, прилёт второго разведчика спровоцировала пропавшая без следа, а по факту что-то там откричавшая в эфире „Каталина“. А что, если и британский адмирал что-то выкинет вне ожиданий? Вопрос – что? Что ещё пойдёт не так?»

* * *

На штурманских картах казавшийся неторопливым «пунктир» всё более втягивал корабли в «воронку» сужающегося Датского пролива.

В плане перехода боевого соединения эскадренная скорость (назначенная) ориентировалась на самый тихоходный корабль.

Изначально самым тихоходным считался «Советский Союз».

Флагманский линкор, увившись распорядительными флажками, задал движение 25-узловым ходом. Оставляя себе резерв ещё на пару единиц… если потребуется поднять.

Поднять назначенный эскадренный ход допускалось. В экстренных случаях. Например, при отражении воздушного налёта… а кратковременно, возможно даже, более предельных величин.

Свои предельные величины навязывал и крейсер «Москва».

Собрав старших дивизионов и групп БЧ-5, Скопин чётко обозначил приоритеты их зоны ответственности: