Выход на «бис»

Команда с мостика торпедистам не прошла. Обрыв телефонной связи. Это стоило им трёх потерянных минут под прицелом смертоносных ракетных установок «угрозой справа»… Яростно крутил ручку динамо аппарата мичман-связист, добиваясь повторного вызова, орал в трубку сам Пауэр, слыша в ответ лишь какое-то бульканье, бежал вниз посланный вестовой…

В итоге команда на залп ожидающим торпедистам с переполошенного мостика была отдана фактически отмашкой руками и «немыми» за общей какофонией пальбы криками.

…И всё оказалось напрасным. Торпеды прошли мимо. Либо не причинили вреда. Вражеский линкор – тёмный целеустремлённый силуэт, – вернувшись на курс северных румбов, сохранил и ход, и скорость, о чём говорил белый, хорошо заметный бурун в его носу.

– А он эффективно красив, – вырвалось у стоящего подле с биноклем артиллерийского офицера, в странной, противоречивой интонации.

Пауэр, к неожиданности, сам поймал себя на похожем восприятии – отторгаемое восхищение.

«Чёртовым кораблём, чёртовых русских», – покоробило.

Не отрываясь от окуляров, он почти презрительно бросил:

– Искать за противника отвагу глупо. Если только не анализировать чужой боевой опыт. И боюсь я…

Кэптен пригляделся… По всей видимости, разогнав крейсера контр-адмирала Гонта, «русский» зримо довернул влево – становилось понятным, что на этом он не остановится.

– Сдаётся мне, молча мимо нас он не пройдёт. Растопчет тяжёлыми орудиями и не поморщится.

– Так что, всё? Конец? – голос младшего лейтенанта дрогнул.

Пауэр не ответил. «Очевидно конец. Против этого громилы нам выставить нечего. Четыре наших 4,7-дюймовых пушечки ему что слону дробина».

Перейдя на другой борт, оттеснив сигнальщика, он приложился к мощной оптике стационарного бинокуляра, теперь пытаясь рассмотреть авианосец. Борясь с качкой, старательно удерживая цель в поле зрения, запоминая детали: на фоне посеревшего рассветом неба отчётливо позиционировался силуэт корабля с гладкой палубой и довольно не-обычно высокой, утыканной локационного типа антеннами надстройкой – комплекс-«остров»[182], совмещённый с дымовой трубой, откуда сейчас заметно коптило.

Разумением он понимал, что в их положении глупо лезть на рожон, что, возможно, следовало бы попробовать проскочить мимо линкоров на контркурсе. Однако, закусив губу… атмосфера схватки, риска, опасности и, чёрт возьми, витающей смерти только подстёгивала (что ж, в горячке боя и рассудочные, как принято считать, англичане бывают безудержными), кэптен Мэнли Пауэр – мордатый, плотно сбитый мужчина, вытащив из памяти эпическое: «Нежелание искать боя противоречит традициям британского флота», всё для себя уже решил:

– Слушай мою команду. Всем стоять по местам! Право на борт. Ход самый полный. Артиллерия к бою! Зададим ему!

«Сумарес» развернулся, выписав на гуляющей массами воды поверхности океана пенную полупетлю, ложась на атакующий курс. Высокая волна не позволяла развить полные 36 узлов, однако резон успеть сблизиться с целью, когда 120-мм орудия будут не только достреливать, но и попадать, был.

– Внимание на руле-е-е!..

Отрывистыми командами – быстро учился – экипаж готовился бросать эскадренный миноносец в хаотичное зигзагирование. «Почти по-самолётному! – взбрело кому-то сравнение, полагая, надеясь: – Может, так удастся увернуться от невероятной избирательности проклятых buss bomb[183] русских!»

Через три минуты носовая батарея открыла огонь, развив максимальную скорострельность 10–12 выстрелов в минуту на каждый ствол.

Ответное не замедлило.

Не обращая внимания на остервенелый вой и визг осколков, не замечая ветер и пронизывающий холод – адреналин заглушил все рецепторы, кэптен Пауэр вдруг осознал, с неожиданной радостью, что это не ракеты. По ним бьют всего лишь обычные и явно малокалиберные пушки.

* * *

Чтобы осознать отвагу самоубийственной вылазки экипажа английского эсминца, надо было оказаться там – на открытом, продуваемом всеми сквозняками, ничем не защищённом мостике.

Чтобы видеть безнадёжность положения этой одиночной цели, достаточно было взглянуть на экраны систем наведения боевых постов ПКР.

Радиометристы доложили, что дистанция до ближайшего уцелевшего корабля противника стала сокращаться.

Капитан 1-го ранга Скопин лишь невозмутимо пожал плечами:

– Сколько до него? Десять? Каков расход – ЗУРов?.. Многовато. Всё, выходим из роли «ракетного крейсера». Доберём его из АК-725.

То, что «британец» разразился беглой и отчаянной пальбой, особого беспокойства не вызвало. Вопреки превентивным опасениям, высокая огневая производительность орудий малого и среднего калибра, что стояла на противостоящих эскадренных миноносцах, нивелировалась лёгкостью носителей – на крупной волне и сопутствующей качке малотоннажные корабли представляли собой не самую устойчивую платформу. Эффективность по точности на дистанциях свыше семидесяти кабельтовых сводилась к минимуму, и едва ли даже нервировала – малокалиберные снаряды шлёпались там-сям, оставляя на вид несерьёзные пенные всплески, и лишь один в пределах ста метров. И то скорей случайным характером.