Выход на «Бис»

Капитан первого ранга снова пробовал спрогнозировать ситуацию…

Весь предшествующий анализ обстановки, подкреплённый выводами штурмана, строился, опять же, на оценке «за противную сторону в угоду своих желаний».

И это было неправильно.

Он ещё не успел определиться, как лучше поступить: свести работу корабельных РЛС к минимуму? Сменить на всякий случай курс? Посоветоваться с помощниками?.. Только рот открыл…

Противная сторона предприняла свои ходы.

Боевой информационный центр экстренно выдал новые данные, обнаружив три последовательно появившиеся ВЦ уже по известному пеленгу… то есть, авианосец на «соседней улице» поднял какие-то самолёты. Отслеживание перемещения двух по определению констатировало обычное патрулирование — вылет в сектора на очевидном маршруте следования. И не взволновало. По третьей воздушной цели радиометристы сразу стали отсчитывать сокращение дистанции, определяя общий вектор её движения направлением на ПКР.

— А вот этот, по всей видимости, к нам. На пеленг нашей РЛС? Засветились мы всё-таки.

— Дать полный ход, сменив галс? — вызвался старпом.

— Они от нас в пятидесяти милях, — кисло протянул командир, — эти девяносто километров для самолёта пусть и рыская в поиске — минуты. Для «Эвенджера» [81], запросто оборудованного радаром, мы в любом случае будем, как на ладони…

…вздыхая:

— Видимо у нас её и не было, оптимальной альтернативы проскочить необнаруженными.

— Тревога? — запросил старпом.

— Да. Но…

За этим командирским «но» крылась совершенно отвратительная неопределённость: как поведут себя «союзники»? И как на это реагировать? — по факту контакта или же превентивно?

Что конечно не изменило стандартного завывания по внутрикорабельной системе оповещения, окриков сопутствующих команд и докладов о готовности — корабль взводился наизготовку.

* * *

Шансы идентифицировать чужой самолёт с возможностью разборчиво разглядеть опознавательные знаки были невелики. Всё зависело от того, насколько близко подлетит разведчик, чтобы равным образом решить свою дозорную задачу.

От себя Скопин считал обязательным посмотреть лично, полагая, что и его глаз, немало нахватавшийся по теме, будет ценен… (не так-то много чего нашлось на корабле по «союзной» морской авиации Второй мировой войны — для тех же сигнальщиков, чтобы расторопно и научено смогли опознавать силуэты). Ему даже приходилось держать в голове «уверенность» пилота Митикова о «красных звёздах»… исходя из соображений «чем чёрт не шутит»!

Прихватив бинокль, кэп направился на выход, на сигнальный мостик, натягивая подсунутую кем-то из дежурных матросов тёплую тужурку вахтенных.

Снаружи встретил противный ветер, норовящий тут же забраться под одежды, «запахивающий» все обшлаги и воротники.

Сверху рокотал, висящий прямо над крейсером (метров сто пятьдесят) Ка-25, поднятый для дальнего РЛС-обзора по надводным целям.

Сигнальщики отреагировали на появление командира делово — не отвлекаясь, развернув двадцатикратную бинокулярную трубу, ориентируясь на западное направление.

Данные сопровождения с поста РЛС транслировались в ходовую рубку и бесперебойно дублировались на сигнальный мостик — самолёт «вели», его ожидали. Опытный старшина, прильнув к резиновому налобнику бинокуляра, осторожно водил по горизонту, рассчитывая на объект в низком профиле.

— Долго он что-то. Обещали с минуту на минуту, — услышал Скопин, приметив оглядом, что вслед за ним на мостик выбралось ещё часть офицеров.

—…может, пройдёт мимо… не заметив?

«Ну, да уж»…

Серьёзно рассчитывать, что высокий, особенно в надстройке силуэт «Кондора» ускользнёт из внимания дотошного наблюдателя, когда видимости по горизонту оценивалась в среднем в 10 километров… тут, в общем-то, и гадать не стоило.

«С минуту на минуту» витало в воздухе. В прямом смысле.

Радиометристы фиксировали, что самолёт «плутал» галсами. Мелочь вроде бы, но это давало повод думать, что «та сторона» небезупречна с точной пеленгацией, и разведчик имеет общее направление поиска, в сравнительно широком коридоре. Скорей всего это и давало ту небольшую отсрочку скорой развязки.

Расчёты стрельбовых РЛС контролировали ситуацию ещё с дальнего рубежа, оповестив подобающим: «Цель в зоне поражения». Левобортная башня АК-725 шевелила стволами, выбирая углы согласно исходным данным с поста управления. Команда на открытие огня, разумеется, купировалась особыми обоснованиями.

Отчёт по дистанции, высоте, пеленгу на цель уже вёлся непрерывно — слишком близко! Самолёт, продолжая оставаться невидимым в практически сплошном облачном покрове, ко всему отклонился в сторону, проходя мимо траверзом… в какой-то момент, он, сменой эшелона просто вдруг вывалился из серой пелены. Всего лишь в четырёх километрах. Совершил какие дёрганые манёвры с крыла на крыло, будто характеризуя реакцию экипажа на внезапное обнаружение корабля. И торопливо ушёл в облака, скрываясь.

Этих недолгих пары минут хватило, чтобы командир даже в простой бинокль сумел рассмотреть «красные кляксы» на фюзеляже и крыльях: — Всё таки…