Выход Силой

Тогда и всплыла тема бюджета предполагаемых покупок. В ходе обсуждения которой выяснилось, что десяти тысяч гривен, что смогли наскрести старики-затейники, ничтожно мало для полного обновления гардероба. С одной стороны, эта сумма составляла практически годовое жалование большинства горожан. С другой, наряды, предназначенные для лиц дворянского сословия, отличались не только высоким качеством и проработанным стилем, но и высокой ценой. Хочешь принадлежать к нобилитету не только по документам, но и на деле — выгляди соответственно статусу. Еще один, уже второй, урок от юной наемницы. И, чувствую, не последний.

В общем, я слегка разозлился и брякнул: «Прости, я не миллионер». И уже сутки спустя, эту, брошенную в сердцах, фразу мне припомнили.

— Еще не миллионер, — улыбнулся я. — Но ради такого дела, постараюсь поторопиться.

Вернулся седой полицейский с известием, что дознаватели готовы «снять показания». Ксенией занялась сидевшая в какой-то замысловатой позе — казалось, ноги чуть не два раза обвивали одна другую — молодая женщина — полицейский. А меня отвели к столу с решительно ничем не примечательным обитателем. Простое, не запоминающееся славянское лицо, русые, как у миллионов других жителей империи, волосы. Тонкие, злые губы. К тому же он был еще и одет в цивильное, так что ни имени, ни звания я узнать не смог.

— Имя, — скучающим, опять-таки — ничем не выделяющимся — голосом начал дознаватель, стоило мне примоститься на сидении возле его стола.

— Антон-Альрик, — с готовностью выдал я и улыбнулся. Было любопытно: хотя бы этот тип догадается поинтересоваться моей сословной принадлежностью?

— Фамилия?

— Летов.

— Летов, — повторил блеклый тип, отстукивая буквы на клавиатуре компьютера. — Гражданин Империи?

— Да.

— Да… Летов… Довольно распространенная здесь фамилия. Что? Мамаша залетела от кого-нибудь из тех самых? — улыбочка у этого типа оказалась премерзкая. Понятно, чего он хотел добиться, полагая, что оскорбляет мою родительницу. Только на правду не обижаются, верно?

— Вроде того, — спокойно согласился я.

— Цель прибытия в Берхольм, — снова отвлекся он на монитор.

— Слава и деньги[17], — хмыкнул я.

— Э… Чего?

— Образование приехал получать, говорю, — как мог, состряпал невинную мордашку. — Поступил в Первый Лицей.

— В первый лицей, — как попугай повторил за мной дознаватель. И тут же, резко, уставился мне в переносицу. — Прежде чем мы продолжим по существу правонарушения, у тебя гм… Антон, есть минутка на один звонок. Самое время попросить помощи, малыш. Сам знаешь у кого!

— Вот как? Я… — тут мне пришла в голову отличная идея. — Я, пожалуй, воспользуюсь вашим предложением.

И пока этот олух не передумал, быстро вытащил телефон и набрал номер Варгова.

— Олеф Бодружич? Это Антон. Я в районном отделении полиции, — затараторил, опасаясь, что невесть чему радующийся — растянутые в улыбке тонкие губы и вовсе исчезли с лица — дознаватель сообразит, что связался я совсем не с тем абонентом, с которым они ждали, и придется завершить разговор раньше времени. — Требуется Ваше присутствие. Адвокат? О! Это было бы и вовсе отлично. Спасибо. Понял. Жду.

— Значит, выбираем, все-таки, самый сложный путь? — покачал головой блеклый, проводил глазами укрываемый во внутреннем кармане куртки телефон, и вернулся к своему монитору. — Итак, согласно рапорту патрульного экипажа, покинув территорию Лицея, ты напал на группу горожан…

— Эээ… Офицер, — перебил я дознавателя. — Мой опекун, подполковник Вагров, рекомендовал мне не разговаривать с дознавателем без адвоката. Еще он удивился, почему сотрудники полиции не известили его сразу после моего задержания. По его мнению, это нарушает имперский закон… Я ведь не совершеннолетний, и пока Олаф Бодружич несет за меня ответственность. А вы что? Не известили?

Боги! А я-то еще удивлялся, почему Вагрова до сих пор нет. Эти твари вообще страх потеряли? Одно дело припугнуть школьника, показать на его, так сказать, личном примере — кто в городе власть. И совсем другое — прямо нарушать общие для всей страны законы!

— Не успели, — рыкнул блеклый. И добавил уже много тише, каким-то зловещим шепотом. — Закон тебе нужен, щенок? Ну, будет тебе закон! Смотри потом, не плачь!

— Не дождешься, — тоже тихо, но отчетливо, и с максимальным холодом в голосе, ответил я.

Дознаватель сжал кулаки, и так сверкнул глазами, что едва во мне дырку не прожег. Но быстро отошел. Скривился как-то не хорошо, и принялся стучать по клавишам компьютера, как заправская секретарь-машинистка. Что он там сочиняет отнюдь не вису в мою честь — это к провидице ходить не нужно. А вот, как именно ему этот полет фантазии отольется — я уже предполагал.