Выход Силой

— Так оно и есть, — охотно поддержал я веселье девушки. Хотелось расслабиться уже, и перестать думать о помощнике, и с которым не просто, и без которого невозможно. — Это язык скрытых намеков и потайных обещаний.

— Вау, — делано удивилась девушка. — Да неужели?

— Потом и ты научишься, — пообещал я покровительственно. — Когда станешь четко осознавать: с кем именно говоришь, и чего хочешь добиться. И, кстати, любопытно было бы выслушать твое мнение об этом человеке.

— Вот, опять, — хихикнула Баженова. — Снова какие-то нечеловеческие обороты речи. Почему бы тебе не спросить прямо? Любопытно ему…

— Ха. Подумай сама! Если я попрошу тебя о чем-то, то потом должен буду ответную услугу. А так, всего лишь обозначил свой интерес, а решение — говорить или нет — ты примешь сама.

— Вот даже как?!

— Именно так, и только так. Учти, я вообще-то не великий мастер плетения этих словесных кружев. Учили меня, учили, да так неучем из дома и уехал. Но работу настоящих кудесников, к которым слова, словно кошки, к рукам ластятся, довелось видеть.

— Сложно как все у вас, — поморщилась девушка. — И непонятно. Интересы, услуги… Каждый так и стремиться кусок из зубов соседа вырвать… И этот твой Ашин такой же. Каждое слово, прежде чем сказать, измерял, взвешивал и признавал годным или нет. Каждое, Антон, слово! Каждый жест, гримасу и положение рук. Даже в начале, когда он будто бы сомневался в твоем праве приказывать, и это было заранее просчитанный ход. А еще, он тебя боится.

— Феноменально, — искренне удивился я. Ее выводам, конечно. Не поведению Шелтрана. Оно-то как раз было вполне предсказуемым. Дела затевались нешуточные, и шорские князьки хотели удостовериться в моей решимости. Страх Ашина-младшего — тоже понятен. Когда твое будущее в значительной мере зависит от шестнадцатилетнего оболтуса, поневоле начнешь бояться. — Поделишься способом? Как ты это все разглядеть сумела?

— О! — брови домиком и губы, повторяющие формой произнесенную букву. — Смотрите-ка! Никак это прямая просьба об одолжении?

— Молодец, — засмеялся я. — Именно просьба. Вдруг это ваша семейная секретная техника. Требовать я не считаю правильным, а завуалированные намеки ты могла бы проигнорировать. И — да. Готов оказать встречную услугу. В пределах разумного, конечно.

— Ты так меняешься, когда вот так начинаешь говорить…

— Как? — не понял я.

— Как аристократ из телевизора, — прыснула хриплым смехом в варежку Ксения. — Такой становишься… Будто по тонкому льду идешь. Напряженный и предельно внимательный.

— Удивительный язык, — кивнул я собственным мыслям после долгих — в целую минуту — раздумий. На сканди такое не скажешь: говоришь, как идешь.

— Да-а, — подбоченилась Баженова. — Мы, славяне, такие! Удивительные. И как только вам, русам, удалось взять над нами верх?!

— Тебе действительно это интересно, или это так, для украшения слов? — веселье словно вороновым крылом смахнуло. Порой историческая правда может быть опасна в настоящем.

— Для красного словца, — машинально поправила девушка.

— Ты меня поняла, — неожиданно для самого себя, грубо рыкнул я. Вопрос был не шуточный. Однако я прекрасно осознавал, что если Ксения станет настаивать, придется пересказать содержание изначальной семейной летописи. В оплату науки о способах как прочесть человека по лицу я и не на такое был готов пойти.

— Расслабься, твоя милость, — легкомысленно махнула рукой Ксения. — Загадки истории меня не вдохновляют. Тем более что у тебя там наверняка какие-нибудь секреты, или даже, чур меня, тайны имеются, обладание которыми мне и даром не нужно. А вот умение определить — как с кем разговаривать, мне бы пригодилось. Ну, из ваших… непростых… дворян.

— Договорились, — заставил себя улыбнуться. — Раскрывай свои «фамильные секреты» чтения по лицам.

Прежде был уверен, что Баженова за словом в карман не лезет. Во всяком случае, речь ее всегда была достаточно грамотной и понятной. С минимумом слов-паразитов и невнятных междометий. Жаль, что этого оказалось совершенно недостаточно, чтоб внятно объяснить мне принципы чтения по лицам. «Дрожание нерва на верхней губе» или каким-то особым образом дергавшиеся в сторону зрачки — это что, верные приметы? Рога Эйктюрнира[22]! Ее послушать, так выходило, что половина встретившихся нам прохожих — латентные маньяки, а вторая — прелюбодеи, алкоголики и казнокрады. Нет, учитывая здание Городской Управы, откуда эти господа выходили, был склонен девушке верить. Но вот сам я ничего такого разглядеть не мог. Оставалось только признать, что некоторые вещи сделать все-таки не в состоянии, и порадоваться, что имею вассала с уникальными навыками.

Наступила пора исполнять свою часть уговора. Вот тут-то и выяснилось, что рассказать просто о сложных вещах тоже редкий дар. И как только у учителей это получается?