Выход Силой

Дальше я не слушал. Рассказчик из Вышаты никакой. Вычленить что-либо полезное из толпы бесконечных восклицаний и междометий довольно трудно. Да особо и незачем. В том, что Ромашевич не забудет, и организует мне экскурсию в гараж родственника, я ничуть не сомневался. Здоровяк еще ни разу и словом не упомянул полученное от меня задание, и особенно о том, как продвигается его выполнение. Задача не простая, и у парня наверняка там куча трудностей возникает. Так почему бы не дать ему почувствовать свою пользу в более простой акции?

За разговорами дорога пролетела быстро. Ведомая рукой опытного шофера, машина ловко свернула в узкий проезд между двумя гигантскими, серыми и неопрятными, горами весеннего снега, и подкатила к приземистому зданию старого речного вокзала. Конечно с парадной стороны — откуда таксисту было знать, что вход на другом фасаде? Дороги и тротуары были вычищены до асфальта, луж практически не было, и можно было попросить водителя проехать еще сто саженей. Но не стал. Погода стояла отличная. Солнце, небо синее-синее, птицы орали на сотни разных голосов. Дорога была знакомой, и я решил, прежде чем заниматься делами, осмотреть поле своей памятной битвы с драуграми при свете дня.

Казавшаяся тем вьюжным вечером серая громада вокзала, оказалась выкрашенной в светло-горчичный. Обычно этим цветом отмечали государственные присутственные места, так что уже это о многом говорило. Ну и, конечно, качество недавнего ремонта: когда даже не потрудились замазать по новой места с отвалившейся штукатуркой, а просто тщательно и густо замалевали проблемные места. Бывшие когда-то что-то значащими каменные узоры — выделили белым, остальное — чиновничьим. Вот только насест для Худина с Мунином из-за бесконечных окрашиваний стал похож на неопрятную двузубую вилку, а сами птицы — откормленными пингвинами с далекого южного материка.

— Вышата! — пришлось оторвать здоровяка от парадных дверей, дабы он не оторвал давным-давно запертые створки. — Вход с другой стороны. Идем.

— И правда бывал тут? — все-таки удивилась девушка.

— На половину, — признался я.

— Это как?

— Дальше коморки сторожа не проходил.

— Не пустили? — округлила глаза Баженова.

— Некогда было, — лаконично пояснил я, пытаясь вспомнить, как же, троллья отрыжка, зовут хромоногого сторожа и его малолетнего родственника. Потому что он, племянник, как раз выворачивал из-за угла бывшего вокзала.

— Я Ведька, — радостно заорал тот сразу, как нас увидел. Чем в один миг решил половину моей беды. — Ведислав! Помните меня? Я тогда, пока вы с мертвяками бились, окнами вам светил! Помните?

Улыбнулся мальчишке и протянул руку для пожатия. По-взрослому. Парнишка притормозил за сажень, степенно подошел и пожал. Как равный. И тут же, словно вновь кто-то включил в нем ребенка, снова затараторил:

— Дядька Тихомир-то с ночи отсыпается. Да сказывал, что вы должны сегодня прибыть. Наказывал, чтоб встретил, да показал тут все. Все у лодочного сарая. Там грек лекцию читает. Ну и ладью к воде готовят. Скоро же река вскроется. Дядька говорит, птицы раньше обычного прилетели — верная примета…

— Вышеслав, отдай топор Ведиславу, — велел я, и после того, как здоровяк передал бесформенный сверток парнишке, обратился уже к тому:

— Отнеси, пожалуйста, оружие в арсенал. Мы пока к сараю пойдем. Потом нас догонишь.

— Да я быстро, — легко согласился Ведька и исчез. И пока мы дошли до угла, он уже тяжеленной дверью хлопнул. Метеор, а не парень!

И правда, Ведька догнал нас на полдороги к лодочному сараю.

— Там, — махнул парень чуть в сторону. — Хускарлы на мечах бьются. А в сарае грек лекцию читает. Куда пойдем?

И выразительно посмотрел в сторону непонятных пока «хускарлов». А я понял, что если бы не наказ старого одноногого Тихомира нас встретить и проводить, мальчишка уже был бы там, где раздавались воинственные возгласы, и звенела сталь. Жаль только, что пришлось Ведьку расстроить. Вспышками «огней Одина»[39] и пением хорошо заточенного железа меня было не удивить, а вот лекция, читаемая греком, в клубе любителей скандинавского средневековья — это было любопытно.

Греком, конечно же и вполне ожидаемо, оказался небезызвестный всем нам лицейский учитель гимнастики Аполлон Рашидович Иоаллиадис. Ворота в лодочный сарай были приоткрыты, так что даже его еще не увидев, отлично услышали знакомый бас:

— …Так богатые стремятся к богатым, тако же и сильные должны объединяться с сильным, — грохотала в не особенно большом помещении греко-татарская философия Апполона Рашидовича. — Потому что деньги — это пыль и ничто. И только сила и воинская удача имеют значение. Только они, в нашем жестоком мире, верная дорога к уважению и власти. Ибо сказано великими предками: Сила — это власть!

— Курносый, что? — негромко хихикнула Ксения. — У «медоведа» конспект лекций стащил?

— Не, — в полный голос гаркнул Вышата. — Это послание к клубам принца Хэльварда. В газетах сегодня пропечатали. Оне на мидсумар[40] всеимперский фестиваль объявили.