Выхода нет

У. Г.: Нет. Я родился в богатой семье. Я сделал много денег. Швейцарские банкиры сделали их для меня. Это причина, по которой я не являюсь постоянным жителем Индии, хотя у меня индийский паспорт. Мои швейцарские деньги не секрет. Потом я встретил эту швейцарскую леди. Когда всё было кончено, появилась она. Это была замечательная женщина. К концу своей жизни она потеряла память. Это судьба человечества, говорю вам. Болезнь Альцгеймера. Если вы не будете вести себя хорошо, будете всё так же поддерживать свою идентификацию, вас ждут неприятности. Природа разрушит ум и личности людей, и все мы станем овощами. Тогда природа перемешает эти человеческие тела и создаст новый вид. Человеческий вид можно заменить. Мы не созданы для какой-то более высокой цели, чем та, с которой создан комар, пьющий твою кровь.

В.: Вы санньясин?

У. Г.: Не знаю, почему ты называешь меня санньясином. Я похож на санньясина?

В.: На современного санньясина.

У. Г.: Я им не являюсь. Я ни для кого не образец. Вчера какие-то журналисты всё говорили: «Если Вы гуру или святой, мы можем понять. Но мы не можем разгадать, кто Вы. Мы не можем поместить вас в клетку. Вот в чём загвоздка. Мы не знаем…» То, чем я являюсь (что бы это ни было такое), нельзя вписать в систему ценностей. У этого нет ни источника, ни преемственности. Оно не может помочь миру стать лучше. В тот момент, когда ты поймёшь именно то, что я пытаюсь сказать, «ты», каким ты себя знаешь, «ты», каким ты себя ощущаешь, исчезнешь. Или же ты воспримешь всё, что я говорю, как угрозу, потому что оно подрывает саму основу не только индийского, но и человеческого мышления в целом. И тогда ты можешь даже ликвидировать меня.

В.: Вы имеете в виду, что наследие Индии произвело на свет только таких людей, как наши сегодняшние политики.

У. Г.: Послушай, они совершенно ничего не значат. Будь то в Индии или в Америке, или где угодно в мире, везде происходит одно и то же. Игроки разные, но игра одна и та же. Актёры разные, но спектакль один и тот же. Если взять наугад газету, вышедшую сорок лет назад в нашей стране, я думаю, ты удивишься, увидев, что всё, что там говорили, сегодня нам повторяют снова. Точно то же самое. Можно не печатать новых газет. Можно просто подобрать тот старый хлам, поставить новые имена и даты и переиздать газету. Что вы делаете сейчас? Вы делаете точно то же самое.

В.: В Индии?

У. Г.: Как Индия может быть образцом для мира? Вы можете рассуждать о вашей духовности и отправляться в Соединённые Штаты, использовать там людей. Какой пример может дать Индия? Какую действенную роль может сыграть Индия в мире? Вы делаете точно то же, что делают они [американцы]. Что это за «великая» культура, о которой вы говорите? Как в этой стране может быть нищета после всех этих лет? Я хочу знать. Вы говорите о «единстве жизни», «целостности жизни». Где это единство жизни? Где целостность жизни? Я хочу знать. Веками нам промывали мозги, чтобы мы верили, что это «пунья бхуми»[4]. Я никогда не признавал такого обозначения. Где эта «пунья бхуми»?

У вас как будто отсутствует даже социальное сознание. Когда в вас нет даже сочувствия, какой смысл говорить о духовности? Существуют основные потребности человека. Вам не нужно ничем жертвовать, чтобы обеспечить их. У бедного человека есть право на это богатство. Вот почему я говорю, что милостыня вульгарна, порочна. Вы завладеваете всем, что принадлежит каждому здесь, а потом даёте ему кроху — милостыню. Для чего? Ведь есть же у него право? Вы, конечно, можете меня спросить: «Что же делаешь ты?» Вам легко бросить в меня такой вопрос. Я не работаю на эту страну. Если бы я был у власти, я бы всем всё дал. Всё, что каждому нужно. Но вы меня никогда не пустите к власти. Они не хотят жить в покое. В то же время я не примкну к сепаратистскому движению, чтобы расколоть эту страну. Я в этом не заинтересован, потому как не заинтересован в том, чтобы стать премьер-министром Телугу Десам, или Каннада Десам, или Тамил Наду. Ваша система настолько коррумпирована, что кто угодно, каким бы «Мистером Чистым» он ни был, тоже будет коррумпирован. Система коррумпирована. Вы коррумпированы. Вы коррумпированы религиозным мышлением.

В.: А Вы коррумпированы?

У. Г.: Нет.

В.: Почему нет?