Выхожу на связь

Она пришла на вокзал. Все помещения, даже перроны, были заполнены ранеными. Стонущие, изуродованные человеческие тела. С только что прибывшего санитарного эшелона выносят и складывают на полу, на жидкой соломе, все новых и новых перебинтованных солдат. Первое чувство — жалость. Но тут же подумала: «Это же немцы! Оттуда, с восточного фронта…»

Вернулась домой. Виновато сказала Гино:

— Не могу… Не могу на них смотреть! Боюсь, выдам свои чувства!

— Нервы? — Гино был недоволен.

— Да, нервы! — вспылила она. — Они намотаны на кулаки уже больше двух лет!

— На неделю я освобождаю тебя от выполнения заданий. Будешь отдыхать. Спать и готовить обед.

— Ты с ума сошел!

— Это приказ, Милка. — Он положил ей руки на плечи. — Нервы у нас должны быть, как канаты. На них тянуть еще годы и годы.

А наутро она получила письмо от Зары: «Заболела, приезжай». Значит, вышел из строя один из передатчиков.

Через час Милка выехала в Варну. Поломка оказалась пустяковой. Тут же починила. Неделю, которую Гино приказал ей отдыхать, решила использовать по-хозяйски: съездить в окрестные села и купить для дома кое-какие продукты. Договорилась с Зарой, что на обратном пути заедет. За это время подруга опробует передатчик и скажет, как он работает.

Встречу назначили на 20 февраля на вокзале. Зара будет ждать ее у выхода на площадь, и Милка придет к ней домой. К этому же времени туда должен наведаться и Михаил. Он объезжает побережье и передаст для Гино донесения.

Итак, встреча 20-го утром…

Поезд пришел вовремя. У Милки — большая сумка с мукой, сыром, мясом. Перекинула через плечо, направилась к выходу. Сейчас, через несколько шагов, только выйдет из вокзала — увидит Зару.

Но подруги не было. Милка подождала пять минут, десять… Опаздывать не в правилах Зары, опытной подпольщицы. В чем же дело?.. Милка сдала вещи в камеру хранения. Заколебалась: идти или не идти? Недобрым предчувствием заныло сердце. Но неизвестность хуже любой опасности. Нужно идти.

Она пошла. И вот тогда-то узнала, увидела: Зара арестована…

Сейчас, в эти самые минуты, когда она греется в постели, подругу пытают, стремясь вырвать признание, назвать товарищей по работе. Милка верит: Зара будет молчать. Но если схвачены и другие товарищи, знавшие о пловдивской радиостанции, о ней и Гино, — выдержат ли они?..

Тепло постели, усталость, тревоги и нервное напряжение дня сделали свое дело: Милка не заметила, как задремала.

Она проснулась от странного звука. И сразу догадалась: это хлопнула дверца машины. И тотчас — топот ног. И властный голос:

— Окружить дом!

Сердце сжалось.

В дверь забарабанили. Кулаками. Сапогами. «Вот как это бывает… Так было, когда пришли за отцом…»

Она встала, не торопясь оделась. Вышла в прихожую:

— Кто там?

— Полиция!

Открыла дверь. В проеме трое мужчин с пистолетами:

— Руки за спину! Иди вперед!

Одного из мужчин узнала: начальник полиции Варны — Райнов. С ним верзила в немецкой черной форме — гестаповец. И еще один.

— Садись на кровать! — ткнул в нее пистолетом Райнов.

А третий сразу же бросился к печке. Откуда им известен тайник? О нем, кроме нее и Гино, знал только Михаил.

— Где передатчик?

— Какой передатчик? Я ничего не знаю.

Райнов приказывает:

— Вставай!

Под пистолетом ее ведут в соседнюю комнату. Там жил Михаил. Открывают гардероб. Третий, молчаливый, засовывает руки в ворох белья и достает пистолет. Тот самый, который они так долго искали. Где он спрятан, знал только Михаил. Значит… Значит, схвачен и он. И самое страшное: он все выдал…

В комнатах начинается столпотворение. Все перевертывают, взламывают, вспарывают. Полицейских набился полный дом. Райнов садится напротив Милки, достает лист бумаги.

— Начнем. Где твой муж Петр Владимиров Мирчев, он же Гино Георгиев Стойнов?

— Не знаю…

— Где передатчик?

— Не знаю ни о каком передатчике.

Ее бросают в машину. Привозят в полицию. В кабинете первым вопросом снова:

— Где муж?

— Не знаю…

Ее повалили на пол. Сапогами притиснули к душному ковру. Сорвали туфли и резиновыми прутьями стали бить по ступням. Дикая, пронизывающая, словно от раскаленных штыков, боль. И одна только мысль: «Гино!..»

— Где у мужа родные?

— У него брат и сестра в Варне… Больше никого…

Она лежит на ковре. Слышит, как Райнов прямо из кабинета по телефону приказывает блокировать поезд, идущий в Варну.

И опять:

— Где передатчик? Где шифры?

И снова — резиновыми, нанизанными на стальную проволоку прутьями бьют по пяткам. Она теряет сознание. Приносят ледяную воду. Окатывают. Опускают раздувшиеся синие ноги в ведро.

— Где? Где? Где?.. Ты будешь у нас говорить!

Звонит телефон. Милка напрягает слух.

— Обыскали весь поезд? Нет?

Райнов склоняется над ней:

— А может, он поехал не в Варну?

— Не знаю…

Начальник полиции снимает телефонную трубку:

— Блокировать и обыскать поезд, идущий в Софию!

Там, у софийских гестаповцев, нет, видимо, фотографии Гино, и Райнов описывает его внешность: среднего роста, лысеющий, с усами. Документы на Петра Владимирова Мирчева.

«Неужели все напрасно? Который сейчас час?..»

Телефонный звонок. Райнов слушает. Швыряет трубку. Поворачивается к начальнику полиции Пловдива: