Выкорчевать Уизли, или как избавиться от нежеланного брака за триста шестьдесят пять дней (СИ)

Гарри Поттер с силой несколько раз ударился головой о стол, хотя они ведь этого и добивались?! А без пяти минут чета Малфоев скрылась в камине: аппарировать Гермионе Малфой уже успел запретить.

========== День 25 ==========

На встречу Люциуса Малфоя с Артуром Уизли герой всего магического мира прибыл, как в театр. Представление по всем признакам ожидалось знатное, и поэтому Гарри Поттер, которого брать с собой не собирались, возник в нужном месте, то есть в Норе, в назначенное время под банальным предлогом, что просто проходил мимо. Гермиона закатила глаза и прошипела что-то типа «мы с тобой это потом обсудим», но Гарри лишь беспечно пожал плечами. Обсудят они потом, а выражение лица Артура и Молли он увидит уже сейчас.

Последние дни ушли на некоторые приготовления к визиту. В частности, Люциус и Нарцисса обвесили Гермиону многочисленными артефактами от сглаза и проклятий, одно из которых наблюдательная Грейнджер тут же приписала какой-то Африканской культуре. Но, судя по всему, бывшая мисс Блэк очень опасалась «пожеланий» Молли и намеревалась оградить своего будущего внука от порчи. Ну, и потенциальную невестку заодно.

Факт, что Гермиона носит «под сердцем», хотя в данный момент это было ещё намного ниже, наследника Малфоев мужского пола, был установлен в тот самый день после завтрака. Люциус потирал руки, поскольку это делало его переговоры намного проще. Впрочем, до самих переговоров Малфои добрались лишь через несколько дней, и дело было не только в амулетах. В портретной галерее менора был чистой воды бунт.

Все началось с того, что Люциус по всем законам нанёс имя матери следующего наследника рода Малфоев на семейный гобелен, предварительно и очень предусмотрительно отправив мисс Грейнджер домой, а Драко, намеревавшегося смотаться следом за ней, попросил задержаться. Всё по обычаям. Как и полагалось в волшебном мире, пока без прочных, чётких линий. Просто два слова напротив рамки его сына. И буря не заставила себя долго ждать.

Портреты почивших Малфоев потребовали присутствия в галерее обоих живых потомков менее, чем через пять минут. Судя по возмущённым крикам, если бы нарисованные предки могли, живыми Люциусу и Драко оставаться было бы недолго. Абраксас, отец нынешнего главы клана и один из основных спонсоров Лорда Волан-де-Морта, тут же объявил внука предателем крови, а собственного сына - его пособником. Люциус не мог и слова вставить в нескончаемую тираду отца, а Драко боялся пикнуть. Его собственный отец вынужденно молчал, хмурясь.

Почтенный дед самого Люциуса вообще не подавал голоса с самого момента победы над Волан-де-Мортом. Потому что истинный Малфой всегда видит, когда облажался и надо срочно менять коней, а истинным Малфоем он несомненно был. И теперь, слушая вопли Абраксаса, который уже забыл, как вбивалась в его собственную голову идея чистоты крови отцом, лишь хмурился. А ещё вспоминал двух прелестных белокурых крошек, родившихся на рубеже века и по слухам являвшихся последствием путешествия его собственного отца по Европе: могли ли Марлен Дитрих и Любовь Орлова быть его сестрёнками?! А почему бы и нет. Марлен вон даже названа в честь Мерлина, а Любовь… дитя любви, что ещё скажешь?! Впрочем, и он сам не безгрешен, как оказалось, когда знаменитая Мерлин Монро (даже именем щёлкнула по носу, зараза) улыбнулась с плакатов.

Меж тем, вопли Абраксаса начинали раздражать, и благородному родителю пришлось вмешаться:

- Абраксас, достаточно, - Драко удивлённо приподнял бровь: команда прадеда звучала так же, как и приказы собственного отца. - Истинный Малфой всегда должен знать, когда ветер изменился. Или ты не в состоянии видеть дальше своего носа?

- Но папА! - взревел Абраксас.

- Господи, неужели малыши за ум взялись? - у Драко чуть челюсть не отвалилась. Он вообще когда-нибудь раньше слышал голос Люциуса первого? - А то такой сброд в менор таскали последние годы, Дарвин бы в гробу перевернулся. Выродки.

- А ты откуда Дарвина знаешь? Всё по своей маггле рыжей скучаешь? - выплюнул Абраксас.

- Во-первых, он рассказал, - Люциус первый ткнул пальцем в портрет современника великого учёного. - Во-вторых, для тебя, Её Маггловское Величество Елизавета, и в-третьих, угомоните уже этого щенка.

Драко снова выпучил глаза: Люциус первый сверкал ледяными очами на отца Абраксаса. Тот сглотнул и гаркнул сыну приказ «угомониться». Драко перевел взгляд на собственного папеньку: живой Люциус просто сиял, наслаждаясь клизмой, которую получал Абраксас. Взаимные пререкания продолжались еще долго, каждый отстаивал точку зрения своего века, и выходило, что за многие десятилетия Люциус первый и его единомышленники оказались на высоте. Да уж, политика - это качели.

Наконец, уставший от криков усопших предков, ныне живущий патриарх откашлялся:

- Базар окончен, господа. Ветер переменился, мир изменился, и мы намерены меняться вместе с ним.

- Ты примешь в род грязнокровку, щенок? - взвыл Абраксас.