Выкорчевать Уизли, или как избавиться от нежеланного брака за триста шестьдесят пять дней (СИ)

– Единственные, кто должен краснеть от стыда, это Уизли. Это же надо, такое в Хогвартс выпустить. И это я ещё только на Слизерине заполучил, – Драко для пущего эффекта поднял указательный палец вверх. – Нет, ты не думай, что я Гриффиндорцев не спрашивал. Просто, они или воспоминания извлекать не умеют, или слишком благородные. Честно говоря, я так и не понял.

– Зато если я все правильно понял, то мне эта порнография дорого обойдётся, – Гарри вздохнул и обернулся к Малфою. – Сколько мне все это будет стоить? И чего?

– Дорого обойдётся тебе только отсутствие этой порнографии, – терпеливо объяснил Драко. – А её присутствие станет неоспоримым аргументом в твоих переговорах о верности супругов. Потому что я могу с точностью предсказать, что Молли встанет стеной, как дементор в Азкабане, едва ты упомянешь пункт «верность», как часть контракта. Кстати, отец посоветовал, что если очень сильно будет нужно, Поттер, можешь ещё невзначай обронить, что чётко знаешь, в кого Джиневра такая «активная». Правда, Люциус не за свою репутацию волнуется и не хочет упоминать наше имя раньше времени. Всё-таки, свой удар мы с Грейнджер пока что готовим в кустах. Но имена Сириуса и Регулуса Блэков, Фрэнка Лонгботтома и братишек Лестрейнджей можешь смело ронять, как семена сорняков на плодотворную почву. Поверь мне, удобрениями там уже всё отлично сдобрено. А как последнюю каплю, отец сказал упомянуть кого-то под прозвищем «Хвост». Когда я спросил, а это что такое, Люциус только подмигнул.

- Меня сейчас вытошнит, – громко провозгласил Гарри. Гермиона по-прежнему была занята своими мыслями. – И всё-таки, я уверен, что твои товарищи поделились этим розовым золотом не по доброте душевной. Я повторяюсь, Малфой, чего мне все это будет стоить?

– На самом деле, ни кната, – Драко улыбнулся и достал из другого кармана свиток. - Тебе всего лишь придётся сделать различные небольшие одолжения. Деньги никому из нас не нужны, а вот дружба Героя всей Магической Великобритании будет бесценна.

Закатив глаза, Гарри принял из рук Малфоя свиток пергамента и быстро пробежался глазами по строчкам.

– Ты что, серьезно? Присутствовать на свадьбе Теодора Нотта, быть среди почётных гостей на открытии лавки зелий Блейза Забини, позволить сфотографировать себя, пожимающим руку Крэббу и Гойлу, – Поттер поднял удивлённые глаза на Малфоя. Список продолжался в том же ключе, от него требовали лишь появиться на публике в их компании или почтить присутствием мероприятия. Конечно же, там была строка и о том, что после брака самого Драко и Гермионы, Гарри обязывается продолжать поддерживать подругу и не отрекаться от неё, как и посещать все приемы в Малфой-меноре, как «названный брат в девичестве мисс Грейнджер».

– А почему тебя это удивляет, Гарри, – Гермиона вздохнула и пожала плечами. – По-моему, это было очень предсказуемо. Деньги никому из них ни к чему, а вот репутация, точнее её восстановление или воскрешение из праха, жизненно необходима. Я тоже буду на всех этих событиях, конечно. Как консорт Драко.

Поттер кивнул. Конечно, ему ничего не оставалось, как согласиться с подобными условиями. Особенно если учесть, что на самом деле от него ничего фактически не требовалось. Появиться на парочке мероприятий? Пожать несколько рук, до которых в Хогвартсе бы даже со стерилизатором не дотронулся? Делать вид, что теперь друг всех слизеринцев? Да легко! Гарри вообще сейчас уже сожалел, что когда-то сцепился с распределительной шляпой и настоял на Гриффиндоре.

========== День двадцать первый ==========

Переговоры о пункте относительно супружеской верности, том самом, который Драко Малфой почти три недели назад объяснил Гермионе одной короткой и произнесённой само собой разумеющимся тоном «ты мне не изменяешь, я тебе не изменяю» фразой, то есть, меньше, чем десять слов, в случае Джиневры Уизли заняли почти неделю. Гарри тщательно работал над формулировками, Гермиона перепроверяла, в самом конце внезапно заменив в фразе об отцовстве детей Джинни «супруг» на «Гарри Поттер». Выглядела подруга при этом коварной.

Добавленный в Контракт пункт о супружеской верности был отправлен в Нору в понедельник около восьми часов утра. Уже в 8:15 на Гриммо 12 пришёл ответ: «вопилка» на всю кухню осведомлялась пронзительным голосом Молли Уизли, как он посмел? Гарри пожал плечами и спокойно написал ответ. В принципе, ответ сводился к уже привычной в их переговорах формулировке: «я настаиваю, без этого не может быть никаких разговоров, закон равновесия, а если не нравится - не держим». Письменные пререкания продолжались весь день, притом в 10:00 Гарри уведомил родственников, что «кричалки и вопилки» будет жечь адским пламенем, не открывая.