Выкуп

С Ингой, однако, у Кости было немного по-другому – и раньше, и особенно сейчас, в этой чудесной комнате с распахнутыми окнами, где колышутся от предутреннего ветерка занавески и слышится мерный рокот близкого океана. С этой единственной женщиной он испытывал не только физическую, но и душевную близость, её радость и наслаждение как бы сливались с его чувствами. Это было сильное и приятное ощущение. И, уже не первый раз за эту ночь, сжимая её содрогающееся тело в объятиях, он с радостью повторял сам себе: «Она моя! Теперь она навсегда будет моей!»

Глава 14

Утром они завтракали на большой открытой веранде. Странно, но большинство постояльцев отеля сидели за столиками в ресторанном зале. Но Инга сказала:

– Мы пойдём на «ланаи», – и засмеялась. – Так здесь называют террасу.

На террасе многие столики пустовали. Двое слуг, по виду китайцев, расставляли в подвесные горшочки с землёй свежие цветы, подвязывали их к бамбуковым палочкам. На нежных лепестках блестела влага, они издавали тонкий аромат. Впереди, не заслоняемый никакими крупными строениями, виднелся океан. Костя, усаживаясь следом за Ингой за столик, не удержался, воскликнул:

– Как всё-таки здесь чудесно! Я бы мог здесь жить годами!

И подумал: «А что! Если захочу – так и будет! Уже скоро… Вместе с ней…»

Они оба чувствовали себя прекрасно, болтали и смеялись – молодые, красивые. Костя, с его привычкой смотреть на себя как бы со стороны, просто не мог скрыть восхищения: они были такой прекрасной парой! Даже то, что вечером ему нужно было улетать, не омрачало его настроения. Там, в Берне, он сделает всё, что нужно для своего сказочно прекрасного будущего! Для того, чтобы эта женщина всегда была рядом, чтобы он мог сам ездить с ней на Гавайи когда вздумается, и не только на Гавайи… Да, к тому же, впереди ещё долгий день рядом с Ингой: она уже сказала, что после завтрака их ждёт респектабельный пляж Вайкики.

Море катило к берегу медленные плавные волны, от которых, если долго на них смотреть, кружилась голова. Потом, у самого берега, волна закручивалась белопенной полосой и накатывала с тихим шипением на белоснежный песок. Чуть в стороне поднималась красивая гора – потухший вулкан, который назывался Алмазной Головой. Был разгар дня – самое время купания на Вайкики. По тротуарам вдоль пляжа ходило множество хорошеньких, стройных и загорелых девушек в ярких купальниках. Но Костя поглядывал на них исключительно для того, чтоб потом перевести глаза на Ингу и с новым восторгом вновь и вновь убеждаться: она самая красивая, самая стройная! Она лежала на большом купальном полотенце, а он, сидя рядом, водил рукой по её горячему, смуглому и упругому бедру… А потом Инга повела его к небольшому причалу. Сюда, почти каждые пять минут, приплывали и отсюда отплывали лёгкие лодки-беседки.

– Это «цветочная лодка», – объяснила Инга. – Мне рассказывали, что это – древняя китайская традиция. Такие лодки в старину были чем-то вроде домов свидания. Но то были целые плавучие домики. Эти поскромнее, но очень милые.

Широкая палуба лодки находилась прямо вровень с причалом, ближе к корме высилась беседка, настолько плотно обвитая цветущими гирляндами, что была непроницаема для глаза. Они отворили дверь – зазвенел колокольчик, – и очутились в маленькой прелестной комнате, устланной циновками, украшенной бумажными фонариками и китайскими гравюрами на шелку. Лодка отчалила и неспешно поплыла вдоль береговой полосы, уютно покачиваясь на волнах. Костя и Инга оказались совершенно изолированными от двух сидящих на вёслах гребцов. Молча, глядя друг другу в глаза, они опустились на циновки – их тела, переполненные солнцем, ароматами и ритмами острова Оаху, хотели только одного! Костя успел лишь прошептать:

– Господи, какой одуряющий запах у твоего тела!

А Инга, уже скользя губами по его груди, с коротким, похожим на всхлип смешком ответила:

– Нет, милый, это пахнут цветы… Поинчиана…

Наверное, гребцы привыкли к тому, что «цветочные лодки», по старинному обычаю, всё-таки чаще всего служили местом интимных свиданий. Спокойно и меланхолично два гавайянца, мускулистые и обнажённые по пояс, вскидывали и опускали вёсла, словно не слышали вскриков и стонов, смеха и незнакомой речи из беседки. Потом дверь приоткрылась, и женщина показала им жестами, что пора поворачивать обратно. Они также невозмутимо развернули лодку.