Выкуп

Она до преклонных лет оставалась красавицей – с гордой осанкой, миндалевидными глазами на матовом лице, обрамлённом чуть волнистыми тёмными волосами. Как-то она говорила дочери, что корни её старинного дворянского рода идут из Индии. Видимо, индийская кровь настолько сильна, что проявляется во внешности даже отдалённых поколений… В Виолетту Витальевну влюблялись мужчины, и очень сильно. Инга, например, и сама знала про одного поклонника матери – высокопоставленный офицер, который сейчас возглавляет военное министерство. Он овдовел, когда ещё служил в их городе, а, познакомившись с артисткой, умолял её уйти к нему, стать его женой. Говорил: «Моя Наталочка и твоя Инга ровесницы. Станут подружками, сёстрами! А я буду любить их одинаково, ты никогда не заметишь разницы, не упрекнёшь меня!»

– Но как же я могла оставить Игорька! – говорила мама, рассказывая уже взрослой Инге эту историю. – Он такой хороший и такой беспомощный! Он без меня пропадёт…

А Инга смотрела на заснувшего отца – газета, которую он пытался читать, свалилась на пол у дивана, – и чувствовала чуть ли не осязаемо, как в сердце переплетаются злость и жалость, а ещё – обида на мать. Ведь могла же, могла она переменить не только свою, и жизнь дочери! Что же это за любовь такая, зачем она нужна! Вон генерал этот мелькает в телевизионных программах, а рядом с ним его вторая жена – пышнотелая крашенная блондинка. Наверное, после отказа Виолетты, он подсознательно выбрал женщину – полную её противоположность.

Нет, нет, Инга теперь точно знала: быть красавицей – очень мало для того, чтобы стать счастливой. Нужно иметь определённые взгляды на жизнь и определённый характер. Это не просто, если от матери и от отца, да и от более отдалённых предков ты унаследовала чувствительное сердце, отзывчивую душу, не умение поднять руку на человека – даже для обычной пощёчины подлецу. Интеллигентка Бог знает в каком поколении! О, нет, она в себе вытравит эту интеллигентскую пресловутую мягкотелость! Она воспитает в себе жёсткость и чувство цели, потому что любви и жалости поддаться очень легко – Инга и сама уже успела испытать это. Но сильнее оказался страх очутиться в таком же положении, как мама. На всю жизнь!

Когда Инга уже училась в институте, мать увезла отца в маленький провинциальный городок. Там через своих знакомых – а их у неё в театральных кругах было много, по всей стране, – она организовала любительскую оперу, стала её директором и режиссёром, сама пела, а отец стал руководить таким же любительским оркестром. Инга, конечно же, с ними не поехала – взрослая самостоятельная девушка, студентка! К тому же ей, после размена их большой квартиры, досталась прелестная уютная одинарка. Она сразу почувствовала себя уверенной, свободной, готовой к битве за жизненные блага. Наверное потому, что не стало перед глазами родителей – и её сердечной боли, и её злой раздражительности, и жалости, которой она невероятно стеснялась… Там, в том городке, родители жили и по сей день. Мама писала, что, оторванный от здешней пагубной среды и привычной компании, отец перестал пить, увлечённо работает, что их театр пользуется успехом, они с триумфом отыграли «Кармен», «Риголетто», «Иоланту», сейчас репетируют «Евгения Онегина»… Очень хотелось бы Инге верить в то, что отец не пьёт, но уж слишком часто мама повторяет в своих письмах это, словно не только дочь хочет убедить, но и саму себя…

Жёсткость характера и чувство цели Инга вырабатывала в себе очень уверенно. Бескорыстной была лишь её самая первая влюблённость. Впрочем, вспоминать о том чувстве – прекрасном и романтическом, – ей приятно и сейчас. Она даже сделала себе такую уступку: сохранила фото, где стоит рядом с парнишкой – чуть повыше неё, хрупким, светловолосым. Ветер разлохматил его светлые пряди, он смотрит не в объектив, а на девушку, прижавшуюся к его плечу…