Читаем Вымершие люди: почему неандертальцы погибли, а мы — выжили полностью

В Северной Америке ответвления этой прибрежной популяции проникли внутрь континента в поисках равнин и фауны, похожих на те, что были в Сибири. Вероятно, именно в результате обнаружения этого ресурса возникла знаменитая культура Кловис. Мы находим первые артефакты этой культуры, которую часто связывали с мамонтами и мастодонтами, 13,2–12,8 тысячи лет назад[398], то есть через одну-две тысячи лет после того, как люди поселились в Чили. Но равнины Северной Америки, вероятно, эксплуатировались уже вскоре после прибытия на континент, задолго до появления культуры Кловис, еще 14,8 тысячи лет назад, когда люди уже забивали мамонтов на южной окраине ледниковых щитов[399].

В совокупности североамериканские свидетельства, судя по всему, указывают на однократное и быстрое проникновение в Северную Америку через прибрежный, свободный ото льда коридор после долгого пребывания в свободной ото льда Берингии. Это произошло где-то между 16 и 15 тысячами лет назад. Оказавшись там, некоторые люди придерживались побережья, очень быстро размножались и распространялись вдоль богатых берегов при помощи плавсредств. Другие проникли на восток через Скалистые горы и обнаружили столь же богатые Великие равнины. Как и при первом появлении человека на равнинах Средней Азии 15 тысяч лет назад или на австралийских равнинах 35 тысяч лет назад, эти люди испытали экологическое высвобождение, ступив на земли, на которые раньше еще не ступала нога человека. Здесь население быстро росло и распространялось по всей Северной Америке, разрабатывая новое и высокоспециализированное оружие.

Возможно, именно лес Центральной Америки препятствовал дальнейшему расселению этих людей на юг. Предки, история которых начиналась вблизи деревьев, по иронии теперь видели в них препятствие. Южными и восточными границами обширной области равнин, которые когда-то простирались от Франции до Берингии и пересекали Северную Америку, были Атлантический океан и дождевые леса Центральной Америки. Здесь был географический конец безлесного мира, простиравшегося в некоторые периоды на целых 18 тысяч километров и бывшего одной из колыбелей человечества.

Мир начал медленно выходить из ледникового периода около 20 тысяч лет назад, и первый интервал настоящего потепления, начавшийся 15 тысяч лет назад, совпал со входом людей в Северную Америку. Дальнейшее похолодание пришло с коротким эпизодом, известным как поздний дриас, когда мир Севера снова погрузился в ледниковый период около 12,9–11,6 тысячи лет назад[400]. Восстановление продолжилось позднее 11 тысяч лет назад, и уже 10 тысяч лет назад сформировался современный мир. Неустанное расширение безлесных ландшафтов, которые вместе с ледяными щитами держали Евразию и Северную Америку все более мощной хваткой в течение почти 30 тысяч лет, теперь прекратилось. Настало время лесам и редколесьям нанести ответный удар. Степи отступили в Центральную Евразию, прерии остались в центральной части Северной Америки; тундра отделилась от степи, чтобы занять узкую полосу к югу от Арктики, а льды отступили к Полярному кругу, где оставались в безопасности.

Мы рассмотрим этот новый мир в следующей главе. Здесь мы лишь бегло описали его как часть панорамы человеческой колонизации оставшихся главных сухопутных масс планеты, за исключением Антарктиды. Это было оригинальное заселение, происходившее с севера на юг, когда климат улучшался. Все предыдущие климатические улучшения приводили к расширению ареала с юга на север. Поэтому когда люди начали распространяться в безлесных ландшафтах Северной Америки, они парадоксальным образом вступали в мир, которому вскоре суждено было начать уменьшаться. Поскольку уровень моря стал подниматься, люди побережья могли наблюдать, как широкие прибрежные шельфы исчезали у них на глазах. Кажется маловероятным, что люди могли попасть в Америку до или во время ледникового периода, и стоит предположить, что в его разгар Америка была безлюдной. Где еще, помимо тропических регионов Африки, Азии и Австралазии, люди пережили пик последней ледниковой эпохи и последующий холодный период позднего дриаса?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Энергия, секс, самоубийство. Митохондрии и смысл жизни
Энергия, секс, самоубийство. Митохондрии и смысл жизни

Испокон веков люди обращали взоры к звездам и размышляли, почему мы здесь и одни ли мы во Вселенной. Нам свойственно задумываться о том, почему существуют растения и животные, откуда мы пришли, кто были наши предки и что ждет нас впереди. Пусть ответ на главный вопрос жизни, Вселенной и вообще всего не 42, как утверждал когда-то Дуглас Адамс, но он не менее краток и загадочен — митохондрии.Они показывают нам, как возникла жизнь на нашей планете. Они объясняют, почему бактерии так долго царили на ней и почему эволюция, скорее всего, не поднялась выше уровня бактериальной слизи нигде во Вселенной. Они позволяют понять, как возникли первые сложные клетки и как земная жизнь взошла по лестнице восходящей сложности к вершинам славы. Они показывают нам, почему возникли теплокровные существа, стряхнувшие оковы окружающей среды; почему существуют мужчины и женщины, почему мы влюбляемся и заводим детей. Они говорят нам, почему наши дни в этом мире сочтены, почему мы стареем и умираем. Они могут подсказать нам лучший способ провести закатные годы жизни, избежав старости как обузы и проклятия. Может быть, митохондрии и не объясняют смысл жизни, но, по крайней мере, показывают, что она собой представляет. А разве можно понять смысл жизни, не зная, как она устроена?16+

Ник Лэйн

Биология, биофизика, биохимия / Биология / Образование и наука
Метаэкология
Метаэкология

В этой книге меня интересовало, в первую очередь, подобие различных систем. Я пытался показать, что семиотика, логика, этика, эстетика возникают как системные свойства подобно генетическому коду, половому размножению, разделению экологических ниш. Продолжив аналогии, можно применить экологические критерии биомассы, продуктивности, накопления омертвевшей продукции (мортмассы), разнообразия к метаэкологическим системам. Название «метаэкология» дано авансом, на будущее, когда эти понятия войдут в рутинный анализ состояния души. Ведь смысл экологии и метаэкологии один — в противостоянии смерти. При этом экологические системы развиваются в направлении увеличения биомассы, роста разнообразия, сокращения отходов, и с метаэкологическими происходит то же самое.

Валентин Абрамович Красилов

Культурология / Биология, биофизика, биохимия / Философия / Биология / Образование и наука