Вымышленные и подлинные истории Алекса

Парень расстелил на траве плед, тоже взятый из дома, достал из машины гитару и сумку с продуктами.

— Не грусти, Олюшка, мы с тобой ещё споём! — главшпан взял в руки гитару.

Во широком полюшке

Цветы рвала Олюшка,

Собирала ягодки

Мамочке своей.

Олюшку-голубушку

Поцелую в губушки,

Голубые трусики

Подарю я ей!

Сергей пел, звеня шестиструнной гитарой, обклеенной красивыми полуобнажёнными девушками, а Ольга слушала и смеялась таким же звонким и девичьем смехом — ей было очень хорошо вместе с надёжным, крепким и сильным другом и она даже не заметила, как сама прижалась к нему, к его широкому плечу.

Они пили вино, веселились, кушали фрукты и сладости, совсем забыв обо всём. И только поздно вечером, когда пришло время прощаться, Ольга вспомнила свою проблему с директором детского дома. Она снова загрустила, и её парень не мог этого не заметить.

— Ну, что опять такая грустная? — внимательно посмотрев на девушку, спросил Сергей.

— Серёжа! Ты можешь меня выслушать? Я серьёзно.

— Я тебя слушаю.

— Серёжа, это очень серьёзно. Меня хотят отвезти к психиатру. А потом положить в психушку.

— К кому? — дурашливо переспросил, ухмыляясь, Кузьмиченко. — Ты что, больная?

— Серёжа! Я тебя умоляю! Выслушай! Прошу тебя, выслушай меня до конца! — и девушка расплакалась.

Главшпан не выносил женских слёз… Пожалуй, это было единственное его слабое место.

— Да пошла ты, дура!

— Серёжа!

Парень бросился к машине и уже хотел захлопнуть дверцу, оставить девушку одну посреди ночи. Но что-то тронуло его. Да, он криминальный авторитет, лидер молодёжной ОПГ. Но не настолько, чтобы быть последним подонком, плевать в душу слабым девчушкам и втаптывать их в грязь. И уж тем более в таком глухом месте воспользоваться их слабостью, навалиться своей здоровой и плотной фигурой и овладеть по полной…

Нет, не таким был Сергей Кузьмиченко, сын бывшего командира ВДВ.

— Ладно, рассказывай, что у тебя, только не реви! — немного смягчился он.

Оля снова села рядом с ним на переднее сидение и всё рассказала. Парень выслушал её молча, не перебивая.

— А родных у тебя вообще никаких нет? — наконец спросил он, когда девушка закончила свой печальный рассказ.

— Нет, Серёж… Отец с матерью сгорели заживо со своими собутыльниками. Бабка с дедом по отцу от меня отказались, потом сами померли и дома мне своего не оставили. Жадные были очень. А дом потом алкаши растащили.

— А по матери есть какие родственники?

— Нет. Отец её без вести на войне пропал, а мать под поезд попала.

— Эх, Оля, Оля… — сочувственно проговорил Сергей. — Всё в твоей жизни сплошная трагедия.

— Это точно, — вздохнула девушка.

— Ладно, только не плачь. Что-нибудь придумаем, — Кузьмиченко завёл мотор, и машина, набирая скорость, поехала навстречу ночному городу.

Сергей остановил автомобиль возле пятиэтажного панельного дома. Улица тихая — почти все уже спали. Лишь в нескольких окнах горел свет. Кузьмиченко повёл Ольгу на третий этаж. Когда остановились у дермантиновой двери с большим глазком посередине, девушка испугалась.

— К кому ты меня привёл?

— К моему корешу. Не бойся, он тебя не обидит.

— Я не пойду. Откуда мне знать, кто он такой и что у него на уме.

— Ко мне пока нельзя. Понимаешь? А он ничего тебе плохого не сделает. Отвечаю. Если что, я ему голову снесу.

— Я тебе не верю.

— У тебя нет другого выхода. Если ты боишься, что мы тебя здесь оттрахаем, то поразмысли, почему я не сделал это с тобой раньше? Ведь пару удобных таких моментов было. А ты так и осталась нетронута. Думаешь, я бы не справился с тобой? — Сергей начинал злиться.

— Не надо так грубо со мной, Серёжа, прошу тебя!

— Тогда делай как я говорю, — Кузьмиченко нажал на кнопку звонка. Он звонил долго и непрерывно, пока дверь не открылась.

Оля увидела полуголого подростка, примерно на год моложе Сергея. Он был худым, длинноволосым, с веснушками на лице. Брюки препоясаны широким ремнём, а карие глаза удивлённо смотрели на девушку.

— Здорово, Рыжик! Папаня с маманей у тебя дома?

— Привет, Серый! — протянул руку гостю худощавый пацан. — Нет их. В ночную сегодня ушли.

— А что же так долго не открывал?

— Девчонку с танцплощадки привёл.

— Понятно. Тогда и нас пусти.

— Да без проблем, Серый! — худощавый подвинулся, пропуская ночных гостей в свою квартиру.

Обычная двушка без особых удобств и маленькая кухня — всё, что с годами нажили двое работников городского электромоторного завода, вкалывая то в день, то в ночь и имея единственного сынка, семнадцатилетнего балбеса Юрку Бабичева, который тоже входил в банду окрестной шпаны.

Когда они втроём пошли на кухню, мимо них шмыгнула, как мышь, тощенькая девчонка, такая же рыжеволосая, в одних маленьких зелёных трусиках. Ей было лет пятнадцать, но она уже начинала приобретать сексуальный опыт.

— Привет! — на ходу пискнула она и скрылась в санузле.

— Одень хоть рубашку, не перед своей шлюхой малолетней сидишь! — смерив рыжего неприязненным взглядом, сказал Кузьмиченко. Рыжий зашёл в свою маленькую комнату и быстро надел фирменную чёрную футболку с изображением какого-то рок-металлиста.

— Ну хоть как-то…