Вымышленные и подлинные истории Алекса

Оля вышла из утренней электрички в пригороде областного центра, где неподалёку находился следственный изолятор. Сынишку она оставила у подруги, с собой взяла необходимые документы. После тяжёлого сна, в котором она увидела свою первую любовь с Серёжей, не было никакой уверенности в сегодняшнем дне, да ещё эта очная ставка с моральным уродом… "А ведь Сергей тоже мог в то время попасть сюда", — вдруг подумала девушка, и ей вдруг стало жутко. Нет, не мог, его зарезали детдомовские подростки — те, с кем вместе воспитывались и обучались. Их, конечно, посадили, потом одного из них убил отец Сергея, Борис Кузьмиченко. Того самого крепыша, который зверски изрезал любимого Круговой парня. Потом армейского офицера самого судили, лишили звания и наград, дали длительный срок. Кровная месть не в чести и уголовно наказуема.

Теперь предстоит предстать вскоре перед судом и Дмитрию Ильину, изнасиловавшему Олю. Но девушке от этого легче не становилось. Она вдруг обернулась и увидела еле идущую с тяжёлой сумкой полную, седую женщину. Она шла, тяжело дыша, и постоянно вздыхала.

— Помоги, дочка, боюсь, не дойду с этой ношей, — прохрипела старуха.

— Сыну следователь свиданку разрешила после очной ставки с потерпевшей, — доверительно продолжала с Кругловой разговор Дарья Ивановна, — у меня инсульт был — как всё это случилось, еле выкарабкалась.

— Что же натворил ваш сынок? — резко переспросила Ольга.

— Ой, дочка, не спрашивай! Я боюсь, он до суда не доживёт, ведь там за такое ужас как относятся.

— Жалко вам его, да? — раздражённая Оля уже не справлялась со своими эмоциями. — Ну как же — он ваш сынок! А меня кто пожалел, когда я без родителей осталась, и когда в детдоме до совершеннолетия быть пришлось? Когда ваш сынок меня как хотел, так и имел за сараями, а моего маленького Илью едва не покалечил? ЗАЩИТИЛ МЕНЯ КТО?

Старуха остолбенела. Она даже не догадывалась поначалу, что разговаривает с самой потерпевшей. Это был гром среди ясного неба, женщину вот-вот снова хватит удар…

Дарья Ивановна упала на колени перед девушкой.

— Дочка, прости его! Умоляю ради Христа! Пожалей его, дурака окаянного! Пропадёт он в тюрьме.

Слёзы ручьём потекли у пожилой и грузной женщины. Ольга помогла ей встать и взяла в руку тяжёлую сумку.

У проходной СИЗО их встретили проверяющие. А в здании провели досмотр вещей, ещё раз перепроверили документы. Мать осталась ждать сына, а Ольгу препроводили в кабинет следователя для очной ставки. Бетонный пол, серая стена, окно с решёткой… И только новый письменный стол с настольной лампой и компьютером. Рядом принтер, распечатывающий документы. Два стула, приготовленные для следователя и потерпевшей, и табурет, намертво ввинченный в пол для арестанта в углу. Сбоку от стола — кнопка вызова охраны.

Колбу привели в наручниках, и он сразу сел на табурет. За ним вошла следователь.

— Итак, приступим, — начала она.

Ильин сидел весь сжатый и испуганный, а от прежней наглости не осталось и следа. Его трясло, как после месячного запоя. Жалобное выражение лица, изорванная верхняя одежда, видны следы побоев. Нет, менты, как правило, таких следов не оставляют, сразу понятно, что добавили ещё и сокамерники.

— По-мо-ги-те… — простонал подследственный.

— Что вы с ним сделали? — спросила Ольга следователя. Светлова нахмурилась, бросив на Дмитрия презрительный взгляд.

— Вообще-то здесь вопросы задаю я, — попыталась уйти майор от ответа, — да и какое это имеет значение? Подрался в камере, у нас такое не редкость. Всё бывает. Да он к тому же подлечился в тюремной больничке.

— Такое ощущение, что здесь камера пыток, а не кабинет допроса! — резко ответила следователю Ольга.

— А что вас, собственно говоря, напрягает, — также возмущенно произнесла Светлова, — он совершил по отношению к вашей половой неприкосновенности преступление. Вам должно быть по барабану, что с ним произошло и дальше произойдёт. Лишь бы был наказан.

— Он и так уже наказан! Разрешите мне забрать заявление.

— Нет уж, дудки! У нас такие заявления не забираются. Вы только вправе изменить показания. А его мы все равно посадим. За нападение на сотрудника правоохранительных органов.

— На кого он ещё напал?

— На меня. И свидетели имеются.

Колбу затрясло ещё больше. Он чуть не упал с табуретки, когда услышал от ненавистной следачки про его нападение на неё.

— Сидеть, тварь! — закричала майор.

— Он вам не собака. Я готова изменить показания прямо сейчас, — решительно заявила Светловой Ольга.

— Я не собака… — повторил Дмитрий.

— Молчать, — опять крикнула старший следователь и, вызвав конвой, скомандовала, — увести! Свидание с матерью отменяется.