Вымышленные и подлинные истории Алекса

— Ну, чего уставился? — фыркнул Сиплый и заржал противно. — Смотри не блевани на морозе — скулы замёрзнут.

Мальчишка с трудом подавил в себе рвоту. Его мутило и тошнило с непривычки к спиртному. Однако коньяк ему помог чуточку согреться.

— Я хочу уехать из города. На вокзал пойду переночую. А утром сяду на какой-нибудь поезд.

— Да ты, пацан, с головой, видимо, не дружишь. На вокзале мусора тебя сцапают в два счёта.

— Какие мусора? Ми-лиция что ли?

— Наконец-то до тебя что-то начало доходить. Именно они. Из дому чего смылся?

Сиплый снова достал коньяк и шкалик. Налил Илье половину. Тот выпил — во второй раз прошло легче. Затем Сеня выпил полный стопарь сам.

— Батя избил. Я хотел правду узнать — отец ли он мне? Стал допытываться у его матери, бабы Веры. Мы поссорились, и ей стало плохо. А в больнице она умерла. Когда я признался в этом, папа чуть меня не убил.

Уголовник задумался, достал пачку "Беломорканала", вынул две папиросы, одну протянул парнишке.

— Я не курю, — сказал Илья, — а впрочем, попробую. Один раз можно.

Оба закурили, мальчишка закашлялся и захмелел от спиртного.

— Что, кайфанул? — весело спросил Сиплый. — Давай продолжай дальше свою историю. Что-то интересно стало.

Опьяневший мальчик даже не заметил, как на него посмотрели колючие серые глаза матёрого уголовника. А тому и вправду стало интересно, что же за батя такой, что в нем усомнился этот паренёк.

— Когда я был маленький, моя фамилия была Круглов. Потом моя мамка вышла замуж и поменяла все документы на фамилию Ильиных. То есть я стал Ильин Илья Дмитриевич. А был Круглов Илья Сергеевич. На мои вопросы мать отвечала, что в документах обнаружилась ошибка.

— Ну ты и лошок, Ильюша! — ехидно процедил уголовник. — Тебя вокруг пальца обвести — как два пальца обос… Ну, валяй дальше!

— Этот дядя Дима, который мне якобы отцом назвался, вернее, мне его потом моя мамка представила, когда-то очень обидел нас.

"Ещё один обиженный", — зло подумал про себя Петров.

Но вслух произнёс:

— Продолжай, я тебя внимательно слушаю. Что сделал этот урод?

— Он потащил маму куда-то за сараи, а когда я побежал за ними, сильно меня швырнул. Я упал и очнулся только в больнице. А Дмитрий куда-то потом исчез. А через полгода мама привела его и сказала, что они помирились. А Дима — это мой отец. Велела простить его.

— И ты простил?

— Он обещал, что больше никогда нам с мамой не сделает больно. А сам своё слово не сдержал…

— Ну ты, пацан, дурак! Причём набитый дурак! Действительно, с головой не дружишь! А мать твоя подстилка дешёвая!

— Не смей мою мамку оскорблять! — разозлился нетрезвый Илья.

— Жало своё прикрой, щенок! — схватил за ворот зимней куртки мальчишку Петров. — И не дёргайся! Этот твой "папаня" в нашем СИЗО по самой неуважаемой статье проходил. А что он с твоей мамашей сделал, сам додумывай! Короче, вали-ка ты домой, шкурёнок! И чтоб больше я тебя не видел!

— М-мля! Мамаша, ты сука! Потаскуха грёбанная! Твой Дима никакой мне не отец! — Илья еле на ногах ввалился к себе домой.

Ошарашенная Ольга стояла перед сыном, не в силах вымолвить и слова. В комнате лежал в депрессивном, подавленном состоянии Дмитрий. Он уже протрезвел и до него дошло, какую непоправимую ошибку, а вернее поступок он совершил. Не тронул бы мальчишку и глядишь — всё бы обошлось. Откуда он узнал, что не отец? Кто ему мог это сказать? Случилось то, чего они с Олей больше всего боялись. Этой всей горькой правды жизни.

Коварная зима сыграла с казалось благополучной и приличной семьёй злую шутку. Пьяный мальчишка вылил своей матери всё, что услышал от уголовника Сиплого, с которым встретился случайно на заметённой снегом скамейке. Несчастная женщина, держась одной рукой за стену, а другой за левую грудь, пыталась добраться до аптечки.

— Что, падла, сердечко болит? С насильничком своим сошлась, вместо того, чтоб посадить его? — не унимался нетрезвый подросток. — Ненавижу вас! Обоих.

Пьяный волчонок, шатаясь, шмыгнул к себе в комнату, демонстративно хлопнув дверью.

А Ольга на кухне, с трудом выпив лекарство, упёрлась, сидя на табуретке, локтями в стол и разрыдалась, закрыв своё лицо руками. Дмитрий даже не подошёл к ней.

Женщина вспомнила вдруг Сергея. Он не выносил женских слёз, не остался бы равнодушным. А этот… Какой же он слабак, этот Дима… Боже, с кем я связалась, дура я, дура! Оля зашлась в истерике, но никто не пришёл её успокоить. Ни сын, ни муж…

Колба шёл на работу в таком состоянии, в каком не ходил никогда. Самое ужасное, что ждало его — неожиданная встреча с бывшим сокамерником Семёном Петровым. Тот случайно устроился на работу в соседнем цеху, и они не могли не пересечься. Здоровый мужик с нахальной и неприятной физиономией схватил Ильина за плечо.

— Здаров, петушок! Как работается?

— Пошёл на хер, гад! И отстань от моей семьи! Не вздумай на работе про меня рассказать, — пытался за себя постоять рассвирепевший Колба, схватив Сиплого за грудки. Но тот оказался сильней и легко вывернулся. Петров со всего маху едва не ударил Дмитрия, но на заводской аллее появился проходивший мимо начальник моторного цеха.