Выносливость. Разум, тело и удивительно гибкие пределы человеческих возможностей

При этом уровень обезвоживания после «Дуэли на солнце» был очень высок, и тому имелась причина: Салазар выжимал из себя влагу более двух часов. Учитывая 6 л жидкости, введенной внутривенно, можно предположить, что он потерял почти столько же пота во время гонки. И все же, несмотря на солнце и чрезмерное обезвоживание, у него не было теплового удара. Наоборот: в медицинской палатке сразу после забега у него зафиксировали температуру 31°C[295], что на 5,5°C ниже нормы. Это значение, измеренное оральным термометром, вызвало уже после гонки бурную реакцию спортивных врачей. Поскольку температура тела внутри, измеренная в прямой кишке или ухе, отличалась, скептики утверждали, что на самом деле у Салазара не было переохлаждения. Напротив, у него было сильное обезвоживание, которое привело к уменьшению объема крови, поэтому организм не справлялся с задачей регулирования температуры. Уильям Кастелли[296], главный врач марафона, осматривавший спортсменов на финише (для которого это была синекура параллельно с должностью директора знаменитого долгосрочного проекта — Фремингемского исследования сердца[297]), настаивал на своем: «У него были холодные руки, включая кисти, и голова, — сказал Кастелли. — Может, у него и была высокая температура внутри тела, но он дрожал и покрылся гусиной кожей. Насколько я понимаю, он замерз до смерти». Без машины времени (и ректального зонда) невозможно разрешить спор, однако нельзя полностью исключить вероятность теплового удара.

Такая, на первый взгляд, противоречивая картина — тепловой удар без обезвоживания, обезвоживание без теплового удара, — оказывается, не была случайной. Обезвоживание становится более серьезной проблемой в гонках на длинные дистанции, потому что у бегуна больше времени, чтобы вспотеть; тепловой удар же характерен для более коротких дистанций. Все потому, что температура тела в первую очередь определяется «скоростью метаболизма» — тем, насколько вы разогреваетесь во время бега. В получасовой гонке можно поддерживать достаточно быстрый темп и поднять температуру, даже при отсутствии времени на сильное обезвоживание. Во время трехчасовой гонки в большинстве случаев вы, даже потеряв много жидкости, не выдержите настолько серьезного усилия — достаточного, чтобы довести себя до теплового удара. Однако, как показали первые исследования, подобные тому, в котором участвовал Амби Берфут, при обезвоживании температура тела может немного повыситься. Но самым важным фактором, определяющим температуру внутри тела (помимо погодных условий), остается скорость метаболизма.

Вот почему обезвоживание не сыграло важной роли в процессе Джейсона Стинсона. У Макса Гилпина не было дегидратации, но даже если бы и была, все равно вероятность что-то изменить при помощи выпитой жидкости крайне мала. К несчастью для Салазара, жидкость не помогла и ему. Во время подготовки к Олимпийским играм 1984 года в Лос-Анджелесе, где марафон должен был проходить в жаре и духоте, Салазар работал с группой ученых из Военного исследовательского института экологической медицины США в Натике. С ним были проведены исследования на переносимость жары в климатической камере, у него были взяты анализы крови, а после его отправили во Флориду, дав ему ректальный термометр, с помощью которого Салазар должен был самостоятельно измерять температуру внутри тела на тренировках в жару. Альберто заставили выпить литр воды за пять минут до старта олимпийского марафона и еще почти два литра во время самой гонки. Такое количество жидкости сильно отличалось от того, что Салазар выпивал в своих рекордных забегах в Нью-Йорке и Бостоне при свойственном ему минималистском подходе к гидратации. В результате величайшая надежда американского марафона боролась за пятнадцатое место, почти на пять минут отставая от победителя и на шесть — от своего же рекорда.

В 2016 году, по прошествии более 30 лет с того забега, меня пригласили стать гостем программы на радио NPR[298], посвященной науке гидратации. В числе гостей также был директор Лаборатории работоспособности человека Коннектикутского университета и бывший президент Американского колледжа спортивной медицины Лоуренс Армстронг — тот самый человек, который руководил научной группой армии США и утверждал план по гидратации для Салазара в 1984 году. Вскоре стало ясно, что у нас с ним очень разные взгляды на уроки, извлеченные из опыта этого спортсмена. Армстронг до сих пор поддерживал идею о том, что неправильный график питья — основной фактор риска теплового удара. Он верил, что потеря 2% массы тела человека неизбежно снижает работоспособность.