Выносливость. Разум, тело и удивительно гибкие пределы человеческих возможностей

Но это утверждение тоже заходит в тупик, когда вы делаете шаг за пределы лаборатории. В сырой сентябрьский день 2007 года эфиопская суперзвезда бега Хайле Гебреселассие на Берлинском марафоне установил новый мировой рекорд — 2:04:26. Как и Салазар, он потеет невероятно быстро[299]: во время теста в лаборатории он достиг скорости 3,6 л в час, и это один из самых высоких зарегистрированных показателей. К концу забега, во время которого Хайле установил мировой рекорд, он потерял с потом почти 10% массы тела, похудев с 58 до 52,3 кг. После этого врачи стали и дальше взвешивать Гебреселассие и других марафонцев-чемпионов и получили аналогичные результаты. Есть два способа интерпретации этих данных. Либо профессиональные бегуны — уровня Гебреселассие, чей мировой рекорд сделал его самым быстрым человеком, пробежавшим марафон, — бегут в соревнованиях медленнее, чем могли бы, потому что не соблюдают основные рекомендации по гидратации, которые во всем мире выдают всем новичкам в любой начальной школе или фитнес-клубе, либо привычный нам совет не работает.

К моему удивлению, Армстронг занял прежнюю позицию на радиошоу, когда я поднял вопрос о больших потерях жидкости с потом у лучших марафонцев: «Я спрашиваю: если бы они не теряли 4,5 кг, как быстро они бежали бы?» Позже, когда я позвонил ему, чтобы обсудить этот пункт, он предложил более сложный подход. Во время проверок и тестов перед Олимпийскими играми в 1984 году он и его коллеги подсчитали, что «скорость опорожнения желудка» Салазара, которая определяет, сколько жидкости во время бега проходит через желудок, всасываясь из тонкого кишечника, составляла около 1 л в час. Скорость потоотделения была в три раза выше, и он никогда не смог бы ограничить потерю жидкости до 2%: если бы он пил больше, она просто плескалась бы в желудке и гидратации не происходило бы. И поскольку скорость опорожнения желудка редко превышает 1,3 л в час, то же верно и для других людей, а значит, при длительных физических нагрузках в жару «правило 2%» скорее теоретический идеал, чем реалистичный план. Тем не менее Армстронг был непреклонен в том, что марафонцы, подобные Гебреселассие, платят высокую цену за сильное обезвоживание. «У меня нет никаких сомнений — ни малейших — в том, что он бежал бы лучше и быстрее, если бы масса тела упала на 2% вместо 10%», — сказал он мне.

Есть соблазн не учитывать случаи Гебреселассие и Салазара, отнеся их к физиологическим аномалиям — что будет, по сути, верно, но подобные закономерности обнаруживаются и у гораздо менее выдающихся людей. На марафонах, триатлонах и велогонках по всему миру исследователи попробовали простой тест: они взвешивали спортсменов до и после забега и искали связь между состоянием на финише гонки и степенью обезвоживания. Результаты неизменно противоположны тому, что мы предполагаем: самые быстрые, как правило, подвергались большему обезвоживанию. Например, из 643 финишировавших в 2009 году на марафоне Mont-Saint-Michel[300] во Франции те, кто уложился в три часа, потеряли в среднем 3,1% от стартового веса; те, чье время было между тремя и четырьмя часами, — в среднем 2,5%; и только те, кто бежал более четырех часов, соблюдали «правило 2%», теряя в среднем 1,8%. Результаты не говорят о том, что чем больше вы пьете, тем медленнее бежите, но они, безусловно, заставляют оспорить версию, что любая потеря жидкости свыше 2% массы тела замедляет вас.

Что касается нередкой ситуации, когда на финише спортсменам требуется помощь или они даже падают в обморок после длительного забега[301], то есть несколько причин с подозрением относиться к идее, что плохое самочувствие — плата за недостаточную гидратацию. Во-первых, исследования не обнаружили никакой разницы между типичным уровнем обезвоживания спортсменов, падающих в обморок, и тех, кто сам спокойно уходит от финишной черты. Во-вторых, по имеющимся оценкам, 85% обмороков происходят сразу после того, как спортсмен пересек финишную черту. Это говорит о том, что проблемы могут быть связаны с резкой остановкой после длительного напряжения. Если бы причиной было обезвоживание, гораздо больше спортсменов хлопались бы на землю на последних километрах дистанции, а не через несколько шагов после финиша.