Выносливость. Разум, тело и удивительно гибкие пределы человеческих возможностей

Многие специалисты, ознакомившись с этим утверждением, сочли его спорным. Почти никто с ним не согласился, однако с момента первой публикации дискуссия постепенно сдвинулась. Метаанализ 2013 года, представленный в British Journal of Sports Medicine, приводит к выводу, что любые потери менее 4% «очень маловероятно ухудшат[309] [выносливость] в реальных условиях при физической нагрузке». Следовательно, спортсменов следует мотивировать пить столько, сколько им нужно для утоления жажды.

Однако, как бы убедительны ни были эти доказательства, концентрируясь на деталях осмоляльности плазмы и общего уровня увлажнения организма, мы упускаем более важный момент, о котором говорим на протяжении всей этой книги: важность любого основного физиологического сигнала частично зависит от того, как мозг воспринимает и интерпретирует его. «Когда вы пьете, вы воздействуете на чувство жажды, свое восприятие происходящего, психологию и мотивацию», — говорит Стивен Чойнг, велосипедист из Университета Брока и физиолог окружающей среды, с которым мы познакомились в предыдущей главе. Если вы застряли в неуютной тепловой камере и вам сказали, что можно выпить всего несколько глотков воды, ваша производительность, скорее всего, пострадает, независимо от того, обезвожен организм или нет. Чтобы обойти проблему, Чойнг решил попробовать вводить жидкость внутривенно группе велосипедистов[310]. Исследование проводилось с использованием двойного слепого метода[311]: ни испытуемые, ни ученые не знали, насколько обезвожен организм велосипедиста во время каждого заезда; сидящий за занавеской медработник контролировал количество физиологического раствора (если таковой имелся), поступающего в руку. Результаты показали, что в двадцатикилометровом заезде в полную силу на время, который следовал за полутора часами непрерывной езды в умеренном темпе в жару, даже трехпроцентное обезвоживание не оказывало никакого влияния на производительность.

Другие исследования показали, что сам акт глотания жидкости, в котором отказывали велосипедистам, участвующим в исследовании Чойнга, — хорошее средство борьбы с жаждой, повышающее производительность. В знаменитом исследовании Йельского университета 1997 года[312] испытуемые подвергались физической нагрузке в течение двух часов, чтобы довести себя до обезвоживания, а затем им позволяли пить и контролировали изменения ощущаемой жажды и уровня антидиуретического гормона — двух ключевых регуляторов осмоляльности плазмы. Затем испытание повторялось, но участникам вставляли трубку через нос в желудок, чтобы высасывать воду сразу после того, как она была проглочена. В результате и жажда, и секреция антидиуретических гормонов в обоих случаях уменьшались, вероятно, как реакция на ощущение стекающей по горлу воды. Потом эксперимент повторили, но с одним изменением: вода поступала в желудок через вставленную в нос трубку, испытуемые ее не глотали. И с точки зрения утоления жажды это оказалось менее эффективно, даже если воду не отсасывали из желудка.

Это, в свою очередь, объясняет результат более позднего исследования, которое показало: если пить воду небольшими глотками[313] — даже слишком маленькими для того, чтобы оказывать какое-то влияние на общий уровень гидратации, — это повышает эффективность работы на 17% по сравнению с полосканием рта таким же количеством воды с последующим выплевыванием. Когда речь заходит об утолении жажды, восприятие — не только во рту, но и ощущение прохлады в пересохшем горле, — по крайней мере частично, становится реальным фактором.

Правда ли, что обезвоживание — огромный корпоративный заговор, последствия которого исключительно у вас в голове (или горле)? Не совсем. В последние годы мнения о гидратации все сильнее расходятся. Возмутители спокойствия — такие как Тим Ноукс — иногда утверждают, что гидратация вообще не важна. В книге 2012 года «Насыщенный водой» (Waterlogged) он шутливо предположил, что истинное обезвоживание у марафонцев нужно диагностировать по признакам, наблюдавшимся у американских кавалеристов, которые заблудились в техасской пустыне в 1877 году: «неконтролируемая тяга к воде, неспособность осознать наличие жидкости или пищи во рту, неспособность пережевывать пищу, неконтролируемое желание глотать любую жидкость, даже кровь или мочу». Это сильная крайность. Между тем авторитетные представители научных кругов, например Лоуренс Армстронг, продолжают утверждать, что жажда — неверный критерий для того, чтобы распознать обезвоживание, и даже самая незначительная потеря жидкости вызовет проблемы.