Вынуть дьявола из мелочей

Этноним «словене», как представляется, связан с международными событиями в истории славян, и предполагает развитое коллективное самосознание. В VI веке славяне перешли границу Империи и в огромном числе расселились на её территории. Славяне сражались против всех, заключая договоры со всеми: с византийцами, аварами, болгарами, арабами. При этом нарушали прежние договоры. Византийцы называли славян вероломными, хвастливыми и высокомерными, потому что славяне горазды были нá слово. В качестве критерия приводились не только бесчисленные факты нападения славян на византийцев и другие народы, но и слова, примерно такие, как у вождя славян Даврентия-Добряты к предводителю аваров Баяну: «Родился ли среди людей и согревается ли лучами солнца тот, кто подчинит нашу силу? Ибо мы привыкли властвовать чужой [землей], а не другие нашей. В этом-то, сказал он, сдержим слово (ταυ̃τα ήμι̃ν έν βεβαίω), пока существуют войны и мечи» [11, c. 321, 350, № 6]. Добрята имел в виду, конечно, не слово, даваемое кому-то в качестве верного ручательства, а слово-заклятие во время определённых магических действий, в том числе во время молитвы за новые победы соотечественников. Такое слово считалось крепким. Так, например, в заговоре оборотня заклинатель говорит: «Слово моё крепко, крепче сна и силы богатырской», [1, c. 13], подразумевая магическую силу своего слова. О существовании у славян всевозможных магов (колдунов-волхвов, кудесников, ведунов, ворожей) сообщают многие источники [13, c. 323–326]. При этом сами вожди или князья славян выступали посредниками между народом и богами или демонами, выполняя жреческие функции. Это были словные или словесные люди — словуны. Выразительный пример представляет имя, а скорее прозвище, архонта (князя) славянского племени северов, которое генетически восходит к антам — Славун. В 767 году он выступил против Империи во Фракии и был схвачен по приказу императора. «Славун» не связано с этниконом «славяне», в живой речи тогда его не существовало, это имя или прозвище имеет связь со словом, подразумевая человека, занимающегося словом в магических целях, имеющего сильное влияние на людей. Обращает на себя внимание один из фрагментов исторического сочинения византийского историка VI века Менандра Протектора о взаимоотношениях аваров и антов. Архонта Мезамера (этимология имени не выяснена), как одного из племенных правителей, анты отправили послом к аварам. Менандр называет Мезамера «пустословом и хвастуном», который, «прибыв к аварам, изрек слова высокомерные и в чем-то даже наглые». Не так оценил человеческие качества Мезамера находившийся среди аваров кутригур, он сказал хакану: «Этот человек приобрел величайшую силу у антов и может противостоять любым своим врагам. Следует поэтому убить его и затем безбоязненно напасть на вражескую [землю]». Авары убили Мезамера [11, c. 317]. Несомненно, что «величайшая сила» Мезамера не в последнюю очередь была заключена в том, что он был словный, словесный, словун. Однако до VI века, до того, как славяне вышли на международную арену, этнонима словене в качестве самоназвания, в источниках, как уже было сказано, по-видимому, не существовало. В этом не было необходимости. Поэтому при существовавшей у славян этнической связи со словом содержание названия словене или славяне можно истолковать как «люди, воздействующие на силы природы и на людей словом». То, что этноним славяне связан со словом, в этом большинство исследователей уверены при существовании древнерусского кличане: «охотники, поднимающие дичь криком» [25, c. 42; 27, c. 666]. Форма слова кличане, в котором суффикс — ане аналогичный суффиксу в слове «славяне», отвязывает название этноса от места жительства, от географических названий. Считалось, что такая связь наиболее прочная — волжане, бужане, датчане, например.

ВЫВОД. Волчьи признаки в дохристианских религиях, которые Гегель называет «религиями фантазии», обнаруживаются, например, в греческой, где два главных божества, Зевс и Аполлон, содержали в своих определениях волчий смысл. Аполлон Ликийский — Аполлон Волчий. На более высокий статус бога-волка указывает то, что Зевс Ликийский почитался в Аркадии в образе волка. Поэтому нет ничего удивительного в том, что наши предки славяне почитали Волоса, скотьего бога, в образе волка. И что обычаи нации отразились на её языке, который принял представление о близости слов «волк» и «слово». Удивительно другое, что давно минувшие дела «волков обвиняющих», Lupiones, у нас на глазах предстали в виде враждебных идей по отношению к русским части «братского народа», искусанного бешеным волком Бандерой, как будто они новые. Но если обратить внимание вместе с Прокопием Кесарийским на то, кем были друг для друга в VI веке анты и славяне, то окажется, что это два этноса, разделённые «единым языком» [19, c, 185]. Благо, конечно, что «в значительной мере именно язык формирует нацию» (Соссюр).

2005–2016 гг.

ССЫЛКИ