Вынужденное знакомство

– То есть, как я понимаю, ты уже все решил, просчитал-предусмотрел и ко всему подготовился. В том числе и за меня? – уточнила она.

– Полин, а что, у тебя может быть какое-то иное решение? – медленно отложив вилку с ножом и заметно напрягшись, внимательно посмотрел на нее Александр. – Ты считаешь возможным остаться в этой стране?

– Но я не могу вот так взять и уехать, – с горячностью ринулась объяснять ему Полина – Во-первых, у моей семьи серьезная и очень непростая проблема, я не могу их бросить в такой момент, а во-вторых, у меня все-таки имеется работа, которую я тоже не могу бросить, поскольку, как ты упомянул, на мне висит ипотека.

– Все это мелочи, – чуть расслабившись, отмахнулся пренебрежительно от ее резонов Александр. – Твою Галерею вместе с «Центром» закроют в ближайшее время, удивительно, что до сих пор не закрыли. А твои родственники – взрослые, самостоятельные люди и со своими проблемами прекрасно справятся и без тебя.

– Но я не хочу уезжать, – развела обескураженно руками Полина.

– Послушай, Поля, я понимаю, – откинувшись на спинку стула, мягким, вкрадчиво-уговаривающим тоном принялся увещевать ее Александр, – ты всегда мало интересовалась политикой, и совершенно не разбираешься в геополитике, и, конечно, понятия не имеешь, насколько масштабные изменения происходят сейчас в мире. Из-за этой чертовой СВО сдвинулось все мировое устройство, все связи, вся мировая экономика, и уже никогда ничего не вернется и не станет по-прежнему, потому что началась новая трансформация всех глубинных процессов. России дадут очень жесткий отпор, ее накажут и сделают страной-изгоем, надежно заперев в ее границах, не давая возможности носа высунуть и развиваться. В самое ближайшее время тут возникнет жесткая диктатура, неизбежно вызвав внутренний протест и взрыв естественного негодования в обществе, и все это выльется в кровавую, беспощадную революцию, которая сметет всех на своем пути, в том числе и нынешнее руководство, расколов страну на несколько отдельных свободных республик. Вот они-то и будут развиваться, при поддержке мирового сообщества, но нормально, полноценно жить в бывшей России не получится еще лет двадцать как минимум. В данный момент страна уже раскололась на два лагеря: тех, кто поддерживает своего безумного президента, и нормальных, адекватных, разумных людей, которые противостоят тому, что он творит. В самое ближайшее время начнутся столкновения между оппозицией и идиотами псевдопатриотами. Рашка летит в пропасть. И ты хочешь остаться, чтобы выживать в кровавой бане революции и как-то потом пытаться жить и влачить жалкое существование впроголодь в такой стране?

– Нет, в такой стране я жить, разумеется, не хочу, – как-то вдруг, в один миг успокоившись, ответила ему Полина.

Что-то такое сместилось в ее картине мира, в ее разуме, пока она внимательно слушала пояснения-рассуждения Александра, словно нечто важное, значимое выстроилось наконец в своем правильном, истинном порядке, и она вдруг увидела и осознала все так, как оно действительно есть, как должно быть на самом деле.

– Нет, Александр, – повторила Полина, – я не хочу жить в той стране, которую ты описал. Очень не хочу. – И, пристально посмотрев ему в глаза, уведомила: – Но и уехать из России я не могу.

Он не отвел глаз, удерживая ее взгляд, лишь закаменел лицом, ставшим внезапно холодно-отстраненным, с легким налетом надменности. Лишь желваки, перекатившиеся на скулах, выдавали обуревавшие его эмоции.

– Ты уверена, что принимаешь правильное решение? – спросил он спокойным, деловым тоном.

– Понятия не имею, правильное ли это решение или неправильное, и, может быть, мне придется очень сильно о нем пожалеть, но да, я остаюсь, – подтвердила Поля, понимая, что, кажется, прямо сейчас этим своим ответом она заканчивает и разрушает их отношения. Вдохнула глубоко и резко выдохнула. – Я не могу уехать. Так получилось.

Не извинялась. Никакого «прости» – просто поставила перед фактом.

– Ну что ж, – выдохнул многозначительно Александр, допил одним большим глотком вино в бокале, переложил льняную салфетку с колен на стол возле своей тарелки и медленно поднялся со стула. – Жаль, – на удивление, с искренним сожалением произнес он. – Но это твое решение, и всю ответственность за него и его последствия несешь только ты сама.

– Да, я понимаю, – кивнула Полина.

– В таком случае, думаю, наш вечер закончен, – делая шаг в сторону от стула, озвучил он очевидный для них обоих факт. И, внимательно присмотревшись к Полине, обдумывая какую-то промелькнувшую мысль, вдруг спросил: – Может, тогда просто секс? Так сказать, прощальный?

– Пожалуй, не стоит, – отказалась от его предложения Полина.

– Да, ты права, не стоит, – кивнул он, обдумав ее отказ. – Ты можешь воспринять это как мое желание надавить на тебя и уговорить таким вот образом.

– А ты уговаривать не хочешь, – кивнула, правильно трактуя его слова, Полина.