Вынужденное знакомство

– Ну да, такое всегда больно, поскольку розовые очки имеют нехорошее свойство разбиваться стеклами вовнутрь, – вроде как поддержал и посочувствовал девушке Ярыгин.

Застыв лицом, она посмотрела на него в упор, не мигая, непонятным, задумчивым взглядом, под которым Прохор тут же почувствовал себя идиотом.

«Вот ведь… едреный корень!» – разозлился влет на себя Ярыгин. Не мог как-то помягче, что ли? Психолог из него, конечно, еще тот, «тонкий специалист», чтобы девушек в трудных жизненных ситуациях успокаивать, прямо сказать, как из сантехника визажист.

– Я в том смысле… – предпринял Прохор попытку исправить положение, но, посмотрев на внимательно наблюдавшую за ним девушку, искренне признался: – Слушайте, Полин, я не знаю, как поделикатней и мягче это обозначить. Признаться честно, психолог из меня так себе, не очень, зато я представляю, что испытываешь, когда жестоко разочаровываешься и обманываешься в людях.

– Вас предавали? – спросила Полина.

– Да всякое бывало, – пожал он неопределенно плечами. – И предавали тоже. Человек разумный, деятельный, ищущий свое место в жизни и ее смыслы, неизбежно обречен проходить через жесткие отрезвления, предательства и душевную боль. Поскольку обязательно будет восхищаться кем-то и плодить иллюзии, а после жестко разочаровываться. И это нормально и даже полезно иногда, на таких вот жизненных уроках и учишься разбираться в людях.

– А вы, однако, философ, – улыбнулась Полина, явно оттаяв.

– Нет, – покрутил он отрицательно головой. – Просто давно живу. – И поспешил переключить фокус их разговора с себя на нее: – Но знаете, Полина, вы не похожи на девушку, которая будет страшно убиваться и истерить только лишь оттого, что обманулась в подруге, в друзьях и деловых партнерах и рассталась с женихом, пусть даже предавшим и оказавшимся не тем человеком, каким вы его себе представляли. Да, неприятно и обидно, да, тяжелое разочарование, но не горе же страшное.

– Нет, не горе, – кивнула Полина. – Наша беда по сей день остается с нами: где Настенька, что с ней, мы так и не знаем. Но вы правы: расставание с Александром, разрыв с подругой и многими моими знакомыми и друзьями – это очень неприятные истории, сильно на меня повлиявшие. Но они лишь сопутствовали настоящим бедам. На следующий день после расставания с Александром меня уволили с работы. Правда, надо признать, дали очень хорошее выходное пособие… и все же уволили.

– А кем вы работали? – уточнил Прохор.

– Я искусствовед. Окончила Суриковскую академию. Специализировалась по классическому реализму. Несколько лет назад меня пригласили работать в «Центр современного актуального искусства», где я служила в Галерее.

– Это тот, что финансировался американским фондом каким-то? – припомнил Ярыгин.

– Да, Фондом развития современного искусства, – подтвердила Полина.

– Я о нем слышал и даже как-то посетил одну выставку в вашей Галерее. Ничего удивительного, что он закрылся, этого следовало ожидать, – заметил Прохор.

– Конечно, ничего удивительного, – согласилась Полина, – и вы правы, было вполне ожидаемо. Только вроде бы все НКО, всяческие холдинги западные и фирмы позакрывались и прекратили свою работу еще в марте. А «Центр» все продолжал вести выставочный процесс, вот и казалось, что, может, его и не закроют.

– Но закрыли, – продолжил ее мысль Прохор. – А вас что ж, не позвали с собой в Европу или Америку?

– Почему же, позвали, – усмехнулась Поля.

– А вы отказались от такой перспективы? – приподнял он вопросительно брови.

– Я же не могу уехать, – удивленная его непониманием, посмотрела на него Полина. – Я ведь даже с женихом ехать отказалась.

– Из-за невестки, я понял, – кивнул он.

– Конечно, – подтвердила Полина и продолжила рассказ: – Очень тяжело заболел Василий, мой брат. Страшно заболел. Мы ужасно за него испугались. Он никак не шел на поправку, на него даже смотреть было жутко… А еще Саввушка, мой племянник, ему всего пять лет, он и так-то был напуган происшествием с мамой сверх всякой меры, а тут ему совсем плохо стало. Он у меня с рук не слезал, не отпускал совсем, под дверью туалета стоял и ждал, когда я выйду, спал, только если я находилась рядом… Боялся, что и мы с бабушкой тоже его бросим. У мамы начались трудности в бизнесе, она держит два небольших магазина одежды и долгие годы торговала одной известной европейской маркой средней ценовой категории. Понятное дело, что ее партнеры разорвали все договоренности в одностороннем порядке. Но тут нам сообщили, что нашелся свидетель, который совсем недавно видел Настеньку живой. Пусть не свободной, но живой и здоровой. И Вася сразу пошел на поправку. Тут и мама, съездив в командировку, нашла новых поставщиков. И как-то надежда появилась, и вроде полегчало, и Саввушкино состояние улучшилось…

Она судорожно вздохнула, задержала дыхание и медленно выдохнула.

– А тут бабуля случайно узнает о Насте и попадает в больницу. – И призналась, резко покрутив головой, пытаясь остановить, внезапно подступившие слезы: – Я так испугалась за нее. Так испугалась!