Вынужденное знакомство

Хотя нет, она утверждала, что не разлюбила. Вот хоть убейте, но Ярыгин не мог вместить в свой разум недоступное ему понимание, как можно любить двух людей одновременно. Нет, можно любить сколько угодно людей одновременно и одинаково сильно, если это разные, но близкие тебе люди, да пожалуйста.

Но невозможно любить, скажем, родную матушку, которая тебя вырастила, которая твоя родная-близкая, единственная, и такими же чувствами – такой же пуповинной привязкой, с такой же нежностью и всем, что связывает вас с ней, одновременно любить какую-то еще женщину.

Или отца, настолько же родного, близкого и настоящего, – и какого-то еще мужика? Бред же полный.

А разве возможно по-настоящему любить жену или мужа, прорастая друг в друга душой, быть самыми близкими на земле людьми и параллельно так же любить другую женщину или мужчину, в женском варианте?

Нет, Прохор этого не мог ни понять, ни осмыслить и, разумеется, искал, раскапывал причину в себе, стал мрачным, раздражительным, пока его не наставил и не вразумил однажды дед Борис.

С работы после ухода Лены Прохор стал приходить все позже и позже, загоняя себя на стройке тяжелым трудом, чтобы не мучиться бесконечными думами о предательстве жены и не крутить мысленное кино, представляя ее в страстных объятиях другого мужика, порой изводившее Прохора до исступления.

Вернувшись ближе к ночи домой, Прохор застал деда за накрытым к мужским посиделкам столом: закусочка, бутылочка коньяка, две рюмки, два столовых прибора.

– Садись, внучок, – пригласил жестом Борис Васильевич, – поговорим.

И поговорили.

– Ты вот что, Прохор, – приступил к главному, ради чего ждал и пригласил внука к разговору Борис Васильевич, после того как они выпили по рюмашке и хорошенько закусили. – Послушай-ка моего совета и наставления. Знаю я, какие мысли тебя сейчас изводят, одолевают и покоя не дают. А думаешь ты: «Что со мной не так? Чем я хуже того мужика, к которому она ушла? Глупее? Беднее?» И самое потаенное, в чем ни один мужчина никогда не признается никому, даже другу закадычному, а порой и самому себе: «Что я, в постельных делах слабее или хуже, не давал ей радости и наслаждения, не так ловок и умел, как тот ее мужик?» Вот что в первую очередь гнетет и жить не дает каждому мужчине, когда от него женщина уходит.

– И что, ты знаешь ответ на этот вопрос? – усмехнулся саркастически Прохор, наливая себе коньяку в рюмку. Дед жестом отказался составить ему компанию.

– Да, внучок, знаю, – уверил его Борис Васильевич.

Прохор, поднесший было рюмочку ко рту, посмотрел на деда внимательно и рюмку-то обратно на стол и поставил.

– Дело не в тебе, не в твоей мужской физиологии и не в твоих постельных навыках. Если женщина по-настоящему любит и что-то ей не нравится или чего-то хочется в ваших интимных делах, так она тебе сама и подскажет, и направит, и наладит так, чтобы и ей хорошо было, и тебя не забыть. Нынче ж не женятся девственниками, всегда через постель знакомство начинают, а следовательно, прекрасно понимают и знают, как у них дела в этом плане обстоят, когда в загс-то идут.

– И что из этого следует? – вступил в дискуссию Прохор. – Было со мной хорошо, встретила другого, с ним оказалось гораздо лучше, и всё. Знаешь, говорят, от хорошего мужа жены не уходят.

– Хорошие жены не уходят, а гулящие даже от золотого мужика уйдут, не оглянутся, – возразил дед и пояснил свою мысль: – Елена твоя хорошая девушка. Веселая бойкая, умная и красивая. И хозяйственная при этом. Да еще и необычайно даровитая, наверняка хорошей актрисой станет, может, даже знаменитой. Но она относится к той категории женщин, которым требуется постоянное подтверждение их красоты, таланта, их необыкновенности, и дать ей это могут только мужчины. Ей необходима новизна ощущений, состояние постоянной влюбленности, восхищения. Ну такая порода, и ничего с этим не сделаешь, так природа устроила. Поверь, через год, а то и раньше, она бросит и этого мужа, и потом следующего. А встреть ты ее лет через десять, она будет по-прежнему блистать, порхать по жизни, замужем раз пятый, а то и седьмой, и признается тебе, что ты был самым замечательным, и она тебя любила, и секс у вас был прекрасный, и никогда бы от тебя не ушла, если бы не то глупое увлечение. И, что интересно, говорить это все она будет совершенно искренне и сама в это верить.

– Да ну, дед, – не согласился Прохор. Опрокинул все же в себя коньяк и закусил соленой рыбкой. – Нет, Ленка она не такая, не ветреная. Она же любила меня по-настоящему, я ж знаю.