Выпуск 4. Семь пьес с необычной судьбой

НОЖИКОВ. Я тебе, Таня, сразу скажу. Верность я тебе не хранил. А ты мне?.. Ладно, ладно. (Пауза.) Сандуны работают еще? Не зачахли с тыловой сволочью? А то они здесь, мать такую, все места хлебные застолбили. Встретил одного, четыре года на баяне в ансамбле играл. Майор, в одних чинах, все пузо в орденах. Ладно, это мы разберемся… Скажи что-нибудь, что ты, как монахиня! Жить надо. Жить надо, Танька!..

Обнимает ее, целует.

ТАНЯ. Устала я очень.

НОЖИКОВ. Вот. Устала. А я для чего? Я для тебя, как эликсир жизни. Со мной ты танцевать будешь, петь, в Крым ездить! Детей мне будешь рожать! Пятерых. А я тебя за это любить буду. Так я тебя любить буду, как только могу!.. Да… Не дожили, не дожили ребята. А хороший был пацан, Толька, а? Помнишь ты его?

ТАНЯ. Помню, но… как же это?..

НОЖИКОВ. Я и матери его писал. Мать-то мне и сообщила все. В сорок втором под Ростовом накрыло снарядом и — что там остается? Да ничего. И праха нет… А Федор Матвеич? В первый месяц… в первый месяц! И как погиб? Один, в окружении, до последнего патрона… Я, говорит, тупой! Понимаешь? Тупой он был, слов иностранных не знал… Мы еще с тобой помянем их, помянем. И Тонких твоего помянем. Помнишь, у меня на дне рождения?.. Вызвал я его в коридор, думаю, сейчас будешь ты тут на коленях ползать, барин! Ну и вот, веду я его, конвоирую, а он культурненько оборачивается — тук мне, и я сижу. Встаю, чувствую — разнесу по перышку. А он мне слева, справа и снизу. Здесь уж я, надо сказать, лег. И лежал долго. Толян две бутылки принес, мы их на троих и раздавили. Ничего, оказывается, простой был парень. Головастый правда, и зубастый… Что это с то бой?

ТАНЯ. Нехорошо как-то… Сейчас пройдет… Так ты говоришь, Федя?..

НОЖИКОВ. Не будем об этом, Таня. Не надо. Будет день, и о погибших вспомним. А сегодня давай о живых. (Пауза.) Я очень грубый стал на войне, Таня. Ты меня пойми. И не перечь, я не люблю. Я сам пойму и прощенья попрошу… А?.. Ну, вот и хорошо. Покажи-ка, где здесь по мыться можно. А ты пока бельишко мне простирни.

Уходят.

Сцена 5

Тусклая, какая-то полустертая комната. Входит Таня, следом за ней Тонких. Он держится приниженно, жалко.

ТОНКИХ. Я не должен был называть ваш адрес…

ТАНЯ (встав у окна, отгибает штору, смотрит вниз, в ночь). Ничего…

ТОНКИХ. Им нужен был хоть какой-то адрес… Вы знаете, если бумага не заполнена до конца по форме…

ТАНЯ. Что?

ТОНКИХ. Но что уж об этом… не надо… Вы одна живете?

ТАНЯ. Что?.. Да, одна.

ТОНКИХ. Как я запомнил адрес? (Оглядывает комнату.) Я же здесь не был ни разу.

ТАНЯ. А больше у вас… не было адресов?

ТОНКИХ. Как это?.. А-а… (Оправдываясь.) Так вышло… вы понимаете, надо было говорить сразу, не задумываясь… это очень важно, чтобы не задумываясь… Конечно, если подумать…

ТАНЯ (садится к столу, смотрит на него в упор). И что?

ТОНКИХ. Что?

ТАНЯ. Если подумать? И что?

ТОНКИХ (пауза, тихо). Меня сейчас нигде… на порог… (Пауза.) Я… пошел?

ТАНЯ. Оставайтесь… Да вы сядьте. Сядьте!

Тонких садится.

ТАНЯ. Сколько лет не виделись.

ТОНКИХ. Да… Много лет.

ТАНЯ. А я потеряла всех. Всех.

ТОНКИХ. Да… что ж…

ТАНЯ. Вы умный человек, Тонких… Объясните мне… ведь жизнь не имеет каких-то явных направлений… сюжета у нее нет… целей… Но почему она выбирает одного человека и бьет его, не отрываясь? За что?

ТОНКИХ. Вы себя имеете… в виду?

ТАНЯ. Да.

ТОНКИХ. Может быть, объяснение будет странным…

ТАНЯ. Ничего.

ТОНКИХ. Во-первых, я не считаю, что жизнь, как вы говорите, не имеет в виду дальнейший сюжет… Нет… Есть жесткое подобие ситуаций… Оно действует однозначно во все времена… А во-вторых, вы меня простите, Таня, но вы постоянно идете в полный рост… Люди сидят в окопах, в блиндажах, роют подземные ходы друг к другу, а вы ходите во весь рост… И думаете, что вам слишком уж достается… Ходить в полный рост — это привилегия поэтов, но они и гибнут рано…

ТАНЯ. А вы… почему не убереглись?

ТОНКИХ. Я?.. Я не попал в эпоху… Почему-то был убежден в том… в том, что существуют посреди абсурда точки, из которых управляют абсурдом… Я не философ, я — инженер… И думал, что достигнув такой точки, окажусь в относительной безопасности и… как-то помогу посадить этот самолет… (Горячо.) Но оказалось не так, Таня! Зона поражения неохватна! Каждая клетка организма повторяет его общую структуру! Это меня буквально раздавило! И после победоносной, великой войны мы вновь в той же упряжке! Мы вновь!..

Закрывает лицо руками.

ТАНЯ. Почему ты меня бросил?

Пауза.

ТОНКИХ (глухо). Были цели… были ощущения… (Пауза.) что я… не волен распоряжаться собой… Надо было… достичь…