Выпуск 4. Семь пьес с необычной судьбой

НАДЯ (игриво). Ау-у! Милый, я с тобой. (Молчание.) Мужчина, вы женщину заказывали? (Молчание.) Мужчина, у меня клиентов много. Я не могу долго ждать. (Без ответа.) Олег, ну хватит притворяться. Я хочу выпить с тобой. Ты что, заснул, что ли? Ну вот, расслабился. Спит. И улыбается еще во сне. Со свиданьицем, дорогой. (Пьет одна.) Ну, а дальше что?

Пьет одна, задумчиво глядя на спящего Олега. Долгая пауза. Звонит телефон. Подходит к телефону, снимает трубку.

НАДЯ, Алло! Павел, это ты? Я? Конечно дома. Я никуда не собираюсь. Какой ключ? От дома? Ах, ты забыл ключ. Ты хочешь приехать? Но как же так… Ты же… Да ничего я не взволнованна. Я говорю, ты ведь не собирался сегодня… Да приезжай ради Бога. Нужно — значит приезжай. Жду.

Кладет трубку. Некоторое время стоит, потрясенная новостью. И вдруг — в ней словно сработала пружина (так стремительны ее действия) — бросается будить заснувшего гостя.

НАДЯ. Олег! Олежка! Ну Олег же! Вставай! Муж едет, слышишь. Хватит дрыхнуть, Олег. Он же охотник. Он нас с тобой застрелит. Вставай! Просыпайся! Да неужели тебя не пугает смертельная опасность? Олег! Ну что за шутки? Оле-е-е-ег!!!

Звонок в дверь. Надя хватается за сердце, но сообразив, что для мужа еще рановато, идет открывать, предварительно накинув на спящего покрывало.

НАДЯ. Кто там?

СОФЬЯ ЛЬВОВНА. Это я, Наденька.

Надя открывает, и не успевает среагировать на действие Софьи Львовны: та (что ей несвойственно) вихрем врывается в комнату начинает говорить, возбужденно жестикулируя.

СОФЬЯ ЛЬВОВНА. Наденька, я женщина интеллигентная, и не могу допустить, чтобы вы из-за меня беспокоились. Ничего, что я так нервно шагаю? Это от нервной возбудимости. Не сплю, представляете? Уже пять суток не сплю.

НАДЯ. Но вы, кажется говорили трое суток.

СОФЬЯ ЛЬВОВНА. Говорила. Но в моем возрасте сутки идут за двое. Ой! Что это! (Устремляется к горшочку с цветами.) Крокусы! Это ведь крокусы?!

НАДЯ (нетерпеливо). Да, но…

СОФЬЯ ЛЬВОВНА. Чудные цветы. Мои любимые цветы. Знаете, Надюша, я когда еще девочкой была, мой дедушка всегда крокусы выращивал. А это, кажется, египетские? Или бразильские?

НАДЯ. Сирийские.

СОФЬЯ ЛЬВОВНА. Да что вы! Редчайший сорт! Редчайший. Они в природе встречаются так же редко, как мужчины в наши дни. Вот вы, Наденька, вы последнее время встречали настоящего мужчину?

НАДЯ. Настоящего?

СОФЬЯ ЛЬВОВНА. Да. Как Гумилев, например. Как генерал Деникин.

НАДЯ. Нет, генерала Деникина я не встречала. И вот что, Софья Львовна, дорогая, давайте о мужчинах поговорим в другой раз, Я сейчас очень, просто очень спешу.

СОФЬЯ ЛЬВОВНА. Милочка моя, напрасно. Когда дело, касается мужчин, спешить нельзя. Это же основная для женщин тема. Вот, например, ваш муж, Павел Андреевич.

НАДЯ. Ай!

СОФЬЯ ЛЬВОВНА. Что случилось, Наденька.

НАДЯ. Да он же скоро… Простите, Софья Львовна. Спешу!

Пытается вытолкнуть соседку. Та упорно не желает покидать квартиру.

СОФЬЯ ЛЬВОВНА. Милый ребенок, вся эта спешка, суета — они до добра не доводят. Успевает всегда тот, кто никуда не торопится. Все куда-то летят, бегут, мчатся, разбивают себе головы… И что? И ничего! В результате — разочарование, отчаяние и боль. А вот эти крокусы, они никуда не спешат и цветут себе как…

НАДЯ. Софья Львовна, вы — умница, но я вас вынуждена все-таки попросить… Ай! Не садитесь на диван! У меня там… грязное белье!

СОФЬЯ ЛЬВОВНА. Ах, простите. Чуть не забыла: я ведь к вам за таблетками.

НАДЯ (подавая таблетки). Вот они. Извините, Софочка Львовна, я знаю, вы у нас редко бываете, но сегодня… (Подталкивает ее к выходу). Простите.

СОФЬЯ ЛЬВОВНА. А все из-за того, что духовность утратили. Вера пропала, одни деньги в умах! Бизнес, бизнес. А веры нет. Искусства нет. Музы пропали.

НАДЯ. Не волнуйтесь, найдутся ваши музы.

СОФЬЯ ЛЬВОВНА. Прекрасное должно быть величаво! Вот музыка, которая играет у меня в ушах, она величественна, органна… Вот вслушайтесь! (В тишине вдруг раздается мощный храп Олега). Позвольте, да это не орган. Это кто-то храпит.