Выпускница бури

– Если что, зови меня, любовь моя. Когда зелье подействует и души умолкнут… возможно, тебе станет одиноко и грустно. Я рядом. Я всегда буду рядом, и жить с этим тебе тоже придется научиться.

Но на этот раз Акорион оказался не прав. Мне не стало грустно или одиноко, едва голоса в голове замолчали. Я ощутила невероятное облегчение. Навалилась жуткая апатия, желание свернуться под одеялом и немного поспать стало нестерпимым. Даже зримое присутствие призрачных принцесс и незримое – чего-то жуткого за дверью не помогало бороться со слабостью.

Порой казалось, что магия играет против меня, стремится уничтожить. Хотя по всем законам должна была возносить до немыслимых вершин.

Только одно чувство было сильнее желания отключиться: сожаление, что я снова солгала Бастиану. Я не вернусь через несколько часов, и хоть все еще надеюсь, что время в месте, где мы с Акорионом выросли, даст мне фору и шанс не лишиться единственного светлого огонька в жизни, на самом деле в это не верю.

Но даже желание вернуться не смогло справиться с зельем, что кровь разнесла по организму. Я – уснула, даже слегка испугалась удовольствия, которое испытала, решив наконец не сопротивляться спасительной темноте.

Никаких снов. Никаких проекций. Бесконечный миг темноты – и странное ощущение.

Как будто горячие сухие губы касаются ноющих шрамов на спине. Только поцелуй почему-то совсем не принес удовольствия, как обычно бывало, когда Бастиан меня касался. Я вообще ненавидела прикосновения к шрамам, даже одежду терпела с трудом.

– Акорион, я тебе кадык вырву.

Поцелуи прекратились. И рука, что лежала на талии, убралась.

– Тебе не пошло на пользу перерождение. Почему моя утонченная, преисполненная достоинства и величия сестра превратилась в грубиянку?

– Почему твоя утонченная, преисполненная достоинства и величия грубиянка голая, а ты лежишь с ней рядом? Ты что, опустился до некрофилии?

– Таара! – раздался вздох, и я почти услышала, как закатываются глаза брата. – Я бы не оскорбил себя примитивным насилием. К тому же ты должна отдаться мне сама, с удовольствием. И я достаточно умею, чтобы…

– Кадык вырву, – повторила я. – Или не только его.

Пришлось обмотаться одеялом и запретить себе думать о том, кто и как меня раздевал. Села на постели, откинула спутавшиеся волосы с лица и попыталась оценить состояние. Голосов не было, чужих эмоций тоже. Только мои, не менее противоречивые, но хотя бы не такие удушающе болезненные.

– Это ненадолго, – словно прочел мои мысли брат. – Еще действует лекарство. Рано или поздно сила вернется. Ты ведь не хочешь, чтобы все повторилось?

Это не повторится, если я вернусь в замок Кроста. А о том, как буду жить и сражаться в Штормхолде, подумаю позже. Когда оденусь.

– Совершенно необязательно было меня раздевать.

– Считаешь, я должен был оставить тебя спать прямо в платье?

– А что, ты не отрезал ярлычок и собираешься вернуть его в магазин?

– Демоны, Таара! Прекрати паясничать и поговори со мной, как с братом!

Я покачала головой.

– Уже поздно разговаривать. Не после того, как ты столько натворил. Я слышала мольбы тех, кого ты убил. И ловила эмоции. Если ты, восходя на трон, хотел убедить меня, что мы сможем быть счастливы и править вместе, то ты крупно ошибся, потому что последнее, чего я хочу, – вернуться в этот ад.

– Это неизбежно. Ты должна остаться и научиться контролировать силу.

Он валялся на постели, небрежно расстегнув белоснежную рубашку. Темные волосы сильно отросли с момента возвращения Акориона в Штормхолд. Так он смотрелся моложе и даже, пожалуй, красивее. Интересно, мы похожи? Я всегда считала, что нет, но, возможно, просто не так смотрела?

– Крост не сможет тебя обучить, он ровным счетом ничего не знает о темной магии. Ты ведь говорила ему… еще тогда говорила, что не справляешься, но он просто ушел. Ты помнишь, что случилось дальше? Ответь мне.

Я молчала. Потому что помнила.

– Я обучил тебя всему. Помог справиться с душами, которые мучали тебя. Научил быть богиней, а не просто девочкой с сильным даром и крыльями. Я был добр. И буду сейчас, если ты позволишь себе помочь.

– Так ты мне дашь одежду, или твой план заключается в том, что мне будет стыдно бегать голышом по внутреннему дворику?

– Разумеется. Ты получишь одежду и ужин. Но не пытайся уйти, Таара. Это для твоей же безопасности. Впрочем, можешь беспрепятственно гулять по дворцу. Это твой дом, он к твоим услугам.

– Поразительная щедрость, – хмыкнула я.

Поняв, что разговор вряд ли окрасится в более теплые оттенки, Акорион поднялся.

– Будь благоразумна. И зови, когда закончится действие зелья. Это случится, – он посмотрел на карманные часы, – буквально через полчаса. Помни, Таара, что я люблю тебя несмотря ни на что. И в любой момент приду на помощь. Хотя над воспитанием нужно будет еще поработать…

О, я помнила. Я многое помнила, в том числе и то, чему брат учил меня в прошлом. Вопрос в том, смогу ли повторить. Но у меня отличный стимул.