Выпускной

Вдруг слышится чей-то низкий голос, и у меня колени подгибаются от облегчения. Это уверенно шагает по коридору директор Хокинс. При его появлении ученики стремительно исчезают кто куда. Попасться за нарушение дисциплины никому не улыбается.

– Джентльмены, – говорит он и добавляет: – леди. Не знаю, что тут у вас происходит, но этому конец.

Кайли пожимает плечами и отходит в сторону. Она обходит Алиссу за километр, только чтобы пройти поближе ко мне и, «случайно» толкнув плечом, прошептать:

– В отличие от твоей социальной жизни, у нас с тобой еще и близко не конец.

И куда бы ни шла Кайли, ее компания пещерных троглодитов не отстает. Шелби обвилась вокруг Кевина, Ник положил руку на плечо Кайли. Наконец они скрываются за углом – можно выдохнуть и расслабиться. Знаю, что мистер Хокинс и Алисса за меня, но смотреть им в глаза все равно тяжело.

– Извините, – беспомощно прижимая мишку к груди, выдыхаю я, хотя моей вины тут нет.

Заметив в моих руках игрушку, директор суровеет и, выпрямив спину, обещает:

– Такое поведение неприемлемо. Эмма, мы найдем виновных и накажем, как они того заслуживают.

– Прошу, не надо, – качаю головой я. – Все и так хуже некуда.

Алисса кладет руку мне на плечо. Замечаю, что у нее тоже глаза на мокром месте. Очень сложно игнорировать взаимное притяжение между нами. Ах, если бы только я могла упасть в ее объятья, все стало бы… ну, нет, не наладилось бы. Но мне стало бы чуточку легче, хоть ненадолго.

– Если ты им это спустишь… – осторожно замечает она.

– Оно того не стоит, – еле шепчу я, снова закрывшись в себе, и добавляю тверже: – Может, ничего этого не стоит.

– Ну уж нет, – качает головой директор Хокинс. – У тебя есть права, Эмма. Мне написали из Союза защиты гражданских свобод. В нужный момент они готовы вступиться. И вообще они сказали, что твой случай уже привлек немало внимания в интернете.

– Вне моего канала? – ошарашенно уточняю я.

– О да. Это очень важно, Эмма, – говорит он. – Конечно, в первую очередь для тебя, но не только – для всех таких же ребят, как ты.

Я недоуменно моргаю.

– Я что, белая гомосексуальная Роза Паркс[11]?

Директор Хокинс смотрит на меня выразительно:

– Нет. Я имел в виду совершенно не это.

– Ты – белая лесбиянка Эмма Нолан, – поправляет меня Алисса. – И ты во главе этого вот движения.

– Верно, – соглашается директор. – И я горд, что являюсь его частью. И это намного лучше, чем разбираться с учениками, подсевшими на мет[12].

При этих словах мы с Алиссой разом поворачиваем головы и ахаем:

– Что?!

Директор машет рукой:

– У меня есть друг, тоже директор, только в колонии, в Терре-Хоте. Так у него постоянно две проблемы: вонь и мет.

По какой-то удивительной причине его слова снимают с меня напряжение. Я смеюсь назло самой себе. Нет, не себе. Я смеюсь назло всем. Смеюсь, потому что я не сижу на наркотиках. Смеюсь, потому что мне на помощь уже спешит целая армия юристов. Смеюсь, потому что… потому что мне это так нужно. Я даже немного прислоняюсь к Алиссе. Так, чуть-чуть, на секундочку.

– Ну, я пока что мет не принимаю. Но посмотрим, как пройдут следующие два дня.

– Мы поможем тебе с этим справиться, будем рядом, – обещает директор Хокинс.

Вдруг из-за угла показывается Майло Потс, казначей БХК, и орет на бегу. В прямом смысле на бегу – несется изо всех сил, а его голос срывается.

– Директор Хокинс! Директор Хокинс! Скорее сюда! – орет он на бегу.

Директор спокойно подходит к парню.