Выпускной

У нас идет неделя солидарности, и девочки из группы поддержки взялись украсить шкафчики наших спортсменов. У них там целая наука, как украшать: в ход идут плакаты, шарики, ленты, небольшие навесы из ткани и стразы, шелковые шторки и треугольные флажки на веревочке. И все это подобрано со вкусом, все со всем сочетается – уверена, с такими навыками девчонки в жизни не пропадут.

Но сейчас-то украшен только один шкафчик. И, может, вы удивитесь, но я к спорту не имею никакого отношения.

Голоса смолкают, в коридоре воцаряется зловещая тишина. Почему-то никто не кричит мне вслед «сожги ведьму», неужели за триста лет люди изменились к лучшему? Не знаю. Но точно знаю, что на шкафчик я смотреть не собираюсь, что бы там ни было. Такого удовольствия я им не доставлю, не буду реагировать на их выходку.

Поднимаю подбородок повыше, но смотрю строго прямо и вниз. Наверное, я сейчас напоминаю Горбуна из Нотр-Дама, ну и что с того? Дыши, Эмма, просто дыши. Иди прямо, шагай, не останавливайся. Пытаюсь вызвать в голове картину золотисто-песчаных пляжей, ну или даже серо-бежевых берегов Индианы-бич.

Представляю, как мы с Алиссой в парке развлечений «Холидей Ворлд» и я держу ее за руку, за маленькую и нежную ладонь; Алисса рядом со мной такая хрупкая и изящная. Она хотела бы, чтобы я кивала и улыбалась, а я не думаю, что могу. Намасте и все такое, я молюсь даже, лишь бы поскорее убраться отсюда к чертям собачьим. Где-то в будущем существует билет на междугородный автобус, и плевать, куда именно этот автобус поедет, лишь бы подальше отсюда. Сконцентрироваться на этом, на свободе, на…

Вот так. Боже. Дышать. Я дышу, не слушаю и не смотрю. Не смотреть, только не смотреть – о, нет! – не удержалась, все же ухватила краем глаза и теперь уже не оторваться.

На этот раз обошлось без лосьона и салатной заправки. И даже без граффити, школьным уборщикам не придется ничего отскабливать. Два красных воздушных шарика отмечают место, где висит радужный плюшевый мишка. В петле. Кто-то не пожалел времени и соорудил висельную петлю. Тщательно протащили веревку через дырки вентиляции, чтобы плюшевый глазастик сдох.

У меня перехватывает дыхание. Тянусь и выдергиваю петлю. Чувствую, как все вокруг бросают на меня недобрые взгляды. Они колышутся, как волна, отхлынув от меня. Им хотелось бы сокрушить меня, но смелости не хватает. Они трусы, все трусы, все как один.

– Мило, – машу я им мишкой, – не так уж и плохо.

Через толпу пробивается Кайли и встает напротив меня. Выдавив сладко-ядовитую улыбочку, она спрашивает:

– Ну как, понравилось? Это специально для тебя.

– Ага, и знаешь что, Кайли, я просто уверена, что это нарушает школьный устав. Это же угроза убийства.

– Да что ты такое говоришь? – выпучив глазки, она изображает искренность. – Это же наша тебе благодарность, Эмма!

Ну а раз Кайли разорвала порочный круг молчания и заговорила со мной, ее верная прихлебательница Шелби тоже делает шаг вперед и едко добавляет:

– Да! Спасибо за отмененный выпускной!

Я машу трясущимися руками и еле удерживаюсь, чтобы не упасть под тяжестью рюкзака, который тащит меня назад. Сердце на куски, мозги кипят, еще рюкзак этот проклятый! Мой голос дрожит, когда я говорю:

– Выпускной не отменили!

И вот тут появляется Алисса. Сразу словно солнце взошло, и в душе зажглась надежда. Она все же пришла на выручку, несмотря на то что ей есть что скрывать. Есть что терять, если она встанет на мою защиту. Ее взгляд скользит мимо, но она встает между мной и Кайли.

– Достаточно. Оставьте ее в покое.

– Мы просто разговариваем, – отвечает Кайли и посылает мне угрожающую улыбку. – Правда, Эмма?

Я молчу. Не собираюсь позориться. Не хочу в это впутываться. Но я все же здесь, и этого достаточно. Я раздражаю их одним только присутствием. Их бесит даже то, что я дышу. Что бы я ни сделала, будет хуже. Как мне хочется схватить Алиссу за руку и убежать куда-то, где мы сможем существовать вдвоем. Но вместо этого я стою тут как истукан и пытаюсь не разреветься.

– Расходитесь, – говорит Алисса, и я почти вижу, как за ней развевается мантия президента школьного совета.

– Ах вот, значит, как? – говорит, склонив голову набок, Кайли, и в ее голосе слышна еле различимая обида. Она тут же рассеивается, уступая место чистой желчи уровня начальной школы. – Выходит, ты на ее стороне.

– Нет, – отвечает Алисса, и ее слова ранят меня прямо в сердце. – Просто я уже не в третьем классе.

По фойе проносится приглушенный гул. Люди почти готовы начать скандировать «Драка! Драка!». И тут из толпы отделяются, как два жирных пятна, Ник и Кевин. Они отводят своих девушек в сторону и делают это так, что, будь я на месте девчонок, врезала бы им как следует.

– Кайли, детка, – начинает Ник, – все в порядке. Пусть она приводит свою лесботелку на выпускной, без проблем, если даст нам посмотреть.

– Ну да, – ухмыляется Кевин. – Хоть будет потом на что подрочить.