Выпускной бал в чистилище

– Я с тобой говорю, ведьма! Что ты делаешь в моем доме? – Она почувствовала, как он обхватил руками ее горло. Он прижимал ее к стене, пытаясь обхватить покрепче за шею. Она уставилась на него, а он навалился, пытаясь ее задушить. Его глаза показались ей безумными, но при этом странно безжизненными. Они были зелеными, но цвет был абсолютно ровным, словно ребенок закрасил их целиком зеленым карандашом. В них не было ни переходов цвета, ни золотистых пятнышек, как у обычных людей. Перед глазами у Мэгги замелькали белые сполохи. Сейчас он ее убьет.

И тут она вспомнила про подвеску. Она выпустила руки Роджера и, нащупав медальон, отчаянно принялась тереть его пальцами.

– Джонни! – булькнула она из последних сил, цепляясь за подарок, призванный ее защитить. И вдруг ощутила то самое знакомое чувство, почти как в парке аттракционов, когда центробежная сила вжимает тебя спиной в стену. И вот уже она ринулась прочь от Роджера, высвободившись из его рук, и почувствовала, как воздух вмиг рванулся из ее легких, как внутри все нарастало и нарастало давление, пока она наконец не потеряла сознание.

21 Время войне

1958 год

Айрин Ханикатт взобралась на высокий стул и, склонившись над барной стойкой, прижала ладони к горячему лбу. Весь день ее мучила тошнота, и, хотя желудок громко урчал от голода, есть она опасалась. В последнее время она старалась не есть пищу, от которой можно было слишком быстро прибавить в весе: ее блузки теперь слишком сильно обтягивали увеличившуюся грудь, а узкие юбки не помогали скрыть чуть набухший живот и раздавшиеся бедра. Она никому не рассказала про беду, которая с ней приключилась. Ни папе, ни Ба, ни даже Роджеру. Но сейчас ей страшно хотелось есть, а в дайнере так призывно пахло жареным мясом.

Когда Роджер предложил ей провести день у водохранилища со всеми друзьями, она сказалась больной. Стояла сильная жара; появись она в купальнике, все сразу заметили бы то, что она скрывала. Она решила, что хорошенько выспится, а потом примет ванну и послушает свои любимые пластинки: она надеялась, что это отвлечет ее от мыслей о свалившихся на нее неприятностях. Ба с Лиззи отправились за покупками: Лиззи росла не по дням, а по часам, к тому же близился новый учебный год. Айрин в этом году должна была пойти в выпускной класс, но в школу она не вернется. Забеременев, девушки выходили замуж. И она тоже выйдет замуж. Эта мысль должна была бы ее порадовать. Она любила представлять себе день своей свадьбы. Она знала, что папа устроит ей великолепную свадьбу несмотря ни на что. Она купит красивое платье, во дворе соберется толпа гостей. Цветочные клумбы в саду станут замечательным обрамлением для торжества. Роджер в черном смокинге будет так элегантен! Все пройдет идеально. Папа за этим проследит.

Так отчего же Айрин чувствовала себя так, словно ее жизнь заканчивалась, словно весь мир вокруг рушился? Она вытерла со лба капельки пота и, стараясь не обращать внимания на урчащий живот, попросила стакан воды и сэндвич с курицей, но без майонеза, сыра и хлеба.

– Вам сэндвич с курицей, но без хлеба? – недоверчиво переспросил Вэл.

– Да, пожалуйста, – чинно подтвердила Айрин, не глядя ему в глаза. – Только курицу, салат и помидоры.

Вэл что-то пробормотал себе под нос насчет тощих девиц, которым непременно хочется стать еще более тощими.

– И картошку фри! – выпалила Айрин. От запаха масла и соли у нее буквально потекли слюнки. Желудок радостно смолк, а пульс ускорился в предвкушении угощения.

Вэл хмыкнул и кивнул Айрин, подтверждая, что услышал ее заказ. Айрин украдкой оглянулась на других посетителей «Солода», надеясь, что ее слабость никто не заметил.

Через несколько стульев от нее за стойкой сидел Билли Кинросс. Между ними никого не было. Он бросил на нее любопытный взгляд, но сразу смущенно отвернулся.

– Картошка не мне! – сообщила ему Айрин, словно ему было до этого дело. Ну что она за дура! Теперь она не сможет съесть эту несчастную картошку! Она почувствовала, что вот-вот расплачется. Вэл поставил перед ней пакетик картошки, и Айрин с тоской уставилась на него. А потом снова взглянула на Билли и отметила, что он за ней наблюдает.

Билли Кинросс улыбнулся ей и опять отвернулся. Айрин с удивлением подметила, что он симпатичный. Волосы у него были темные, коротко остриженные. За лето он здорово загорел. Шоколадно-карие глаза в обрамлении густых длинных ресниц, которые провидение зачем-то раздает мальчишкам, прятались за стеклами очков. По щекам и носу рассыпались веснушки, на подбородке виднелась ямочка, такая же, как у Джонни. Раньше она не обращала на него никакого внимания. Джонни затмевал собой все и всех, так что его младшего брата просто не замечали. А Билли ведь намного младше его… ему сейчас четырнадцать, самое большее пятнадцать. Она года на три старше его. Гигантская разница, когда ты в старшей школе.

– Лучше съешь ее прямо сейчас, – вдруг проговорил Билли, снова повернувшись к ней с таким видом, словно он сам с собой поспорил, что сможет заговорить с Айрин.