Выродок. Часть первая

–Вот, старик. Знакомься с будущими покупателями, – он сильно толкнул в спины опешивших подручных.

–Чего изволят барны? – закивал лысой головой лавочник. – Есть дрова для погребального костра с разными ароматами, есть колпаки и саваны всяких размеров: чёрные – для мужчин, и белые – для женщин, метёлки – чтобы пепел собрать… всё что пожелаете. Насчёт оплаты не беспокойтесь – цены разные, подберём по кошелю.

–И зачем нам это? – недоуменно поинтересовался Дудуля.

–Не вам, а для вас, -с усмешкой ответил «шуршун». -Идите одёжку примерьте, дровишки понюхайте-какие вам по душе больше…Ну, что встали? -заорал он на подручных. – А ну вперёд! Это в первую очередь к тебе Дудуля относится! Пьяного он, видишь ли, углядел! И что б ты с этого пьяного взял? Вина кувшин початый? А то, что он орк, тебе ни о чём не сказало?!

–Так они же задиристые, их в драку легко втянуть, – встал на защиту Дудули его напарник.

–Вытянуть, зато тяжело, – съязвил Бенор. – Он бы головы вам поразбивал и всё на этом! Да и дружки его успели бы на подмогу.

–Но он – же один был, – попытался возразить Дудуля.

–Значит, его соплеменники отстали просто. Запомните, тупицы, орки в одиночку никогда не ходят! Усвоили? Если да, то кивните хотя-бы, для спокойствия моей души, и дальше пойдём.

Дудуля с напарником вразнобой кивнули и двинулись вслед за Бенором. Обогнув лавку погребальщика, они вышли на невольничью площадку, где несколько торговцев рабами уже ставили перед своим живым товаром плетенцы с едой: наступало время вечерней кормёжки, после которой рабов уводили на ночлег в длинные сараи, располагавшиеся по краю оврага. Недалеко от них за невысоким столиком, один из прикреплённых к Приовражному торговищу чародеев, уже сворачивал свои принадлежности. Вид у него был ещё тот: под глазом желтел огромный синяк, а когда он наклонял голову, на шее явно виднелся след от удара, скорее всего, посохом. Тем не менее, такие изменения во внешности его нисколько не смущали. Место на площадке считалось у магов самым денежным и поэтому за него среди колдунов и колдуний всех мастей, постоянно шли склоки, временами переходящие в бои местного значения. Поскольку использовать магию в таких схватках было чревато – за несанкционированное применение можно было серьёзно схлопотать от Маговой общины – дрались по старинке, на кулачках. Поэтому никто не удивлялся, увидев местного колдуна с половиной бороды или чародейку, с подранными кое– где космами: доходы от площадки того стоили. Когда-то давно одному из работорговцев пришла в голову мысль, что постоянное клеймение железом рабов невыгодно и даже может привести к убыткам. В этом он убедился на примере с одним из своих невольников, которого за два дня три раза перепродали, два раза проиграли в кости и напоследок подарили. Поскольку на клейме, ставившемся на плече раба, значилось имя самого невольника, имя его владельца, а также название места, где владелец жил (например, Фор, раб Такона из Эслата) – это была долгая и болезненная процедура. Так вот, на шестом за два дня клеймении, обезумевший от боли раб попросту умер. Его последний владелец не спал несколько ночей, но всё-таки придумал простой и надёжный способ метки невольников. Теперь этим стали заниматься маги: они чарами наводили надпись на невольничьем плече и также стирали её в случае смены рабом владельца. А что бы у магов не появилось желания заняться этим незаконно, снять или навести клеймо, можно было только в присутствии хозяина раба и представителя местной или государевой власти, который заносил данную процедуру в реестр и скреплял своей личной печатью. Такая же запись появлялась и в списке деяний чародея. В случае доказанного подлога законник сам становился невольником, а маг, совершивший преступление, попадал под тяжёлую десницу Общины. Это было единственным недостатком данного приработка, ведь за каждое клеймение маг получал деньги, а законник свой процент, отдаваемый им в казну владельца пристани, к которой относилось данное торговище.

Проходя мимо стоящих и сидящих рабов, готовящихся к приёму пищи, Бенор сбавил шаг, а затем и вовсе остановился. Мысль, пришедшая ему в голову, оригинальностью не отличалась, и всё же он корил себя за то, что не подумал об этом раньше. Поглазеть на драки невольников за кусок рыбы обычно собиралась небольшая толпа. В основном это были простые зеваки, не имеющие ни гроша за душой, но среди них попадались и денежные посетители, которые приглядывались к свалке невольников, определяя их ловкость и силу. Обычно такие зрители на следующий день приходили на площадку и покупали приглянувшегося им с вечера раба. Порой в этих схватках принимали участие и женщины, в основном из бывших воинов, что придавало некоторую пикантность всему зрелищу. Кроме того, во время таких драк, среди зрителей часто заключались денежные споры, что тоже не преминул отметить «шуршун».