Выше нас только небо (СИ)

Драко, давно успевший привыкнуть к тому, что Гарри вечно уступает ему, балует и покладисто с ним соглашается, впервые почувствовал на себе его силу — неумолимую, давящую, ту самую, которой боялись все вокруг, и которой хотелось подчиняться беспрекословно. Властный голос, настойчивые ласки и непробиваемая уверенность в себе, — всё это было так охренительно круто, что Драко зачарованно распахнул глаза и послушно развел ноги в стороны, полностью доверяясь ему, отдаваясь крепким ладоням и заранее соглашаясь на всё.

Гарри коротко вздохнул, прижался к его рту губами, проталкиваясь языком внутрь и, не разрывая поцелуя, заскользил руками по чуть влажному разморенному телу. Он бережно гладил чувствительное горло, невесомой лаской проходился по тонким ключицам, порывисто сжимал грудь, самыми кончиками пальцев сдавливая возбужденные соски, проводил раскрытой ладонью по плоскому животу, собственнически прихватывал между ног, отчего Драко тихо стонал и судорожно подавался навстречу нахальной руке, а затем снова торопливо вел по бедрам, ягодицам и спине наверх. И шептал, шептал…

— Нежный мой, ласковый… жизнь моя... так люблю… Так сильно люблю… Чуть с ума не сошел, — выдыхал он в податливые мягкие губы в перерывах между поцелуями, и одним сильным движением жадно оглаживал все его тело так, словно хотел получить всего целиком и сразу. — Расслабься, хороший мой… Я сам. Всё сам сделаю… Тебе хорошо будет… не бойся… так люблю тебя… так скучал… любовь моя… Драко…

Драко хотел сказать что-нибудь привычное, едкое, чтобы прекратить поток девчачьих нежностей, но не мог. Ехидные слова комом застревали в горле и таяли. Какого черта? Он так мечтал обо всем этом в стылой тюремной темноте. Так нестерпимо хотел его. Своего Гарри. Может он хоть раз в жизни позволить себе то, чего хочется? Так сильно хочется… Драко снова закрыл глаза, наслаждаясь льющимися на него потоками любви и нежности, расслабился и сдался, тем самым позволяя Поттеру делать с собой всё, что угодно.

А Гарри не спешил. Он выцеловывал и облизывал каждую частичку его тела, помечал каждый дюйм на коже, наполнял собой, своим дыханием, поцелуями, любовью, рассыпал по позвоночнику щекотно-острые искры, отправлял вверх и вниз тягучие волны желания... В очередном немыслимо нежном поцелуе Драко попытался поймать его ловкий язык губами и сам же не выдержал этого, поплыл, заметался, застонал жалобно и тихо, подался навстречу и зашептал:

— Гарри… Гарри… Гарри… Я ждал тебя, так ждал… думал ты никогда больше… бросишь меня, забудешь… Гарри… Гарри мой…

И Гарри отвечал ему молча и страстно: жадными прикосновениями, трепетными поцелуями, одуряющими ласками, нежными до стона, до крика, зацеловывал все его тело, вылизывая и прикусывая самые чувствительные места так, что терпеть уже не было сил, притирался обжигающей голой кожей к коже так, словно хотел впечататься, остаться в нем навсегда, и Драко понял, что больше не может:

— Гарри… возьми… хочу... я готов… я правда готов… — зашептал он, бесстыдно широко раздвигая ноги и открываясь ему до предела.

Гарри судорожно вздохнул, мазнул по его телу огромными темными глазами, задохнулся от возбуждения, чувствуя его покорность, в который уже раз обхватил ладонью его перевозбужденный член, сжал мошонку, а затем пальцами, смазанными чем-то прохладным и жирным, — и когда только успел? — скользнул в ложбинку между ягодиц и уверенно проник пальцем в тепло мягкой складки.

— Гарри… — Драко распахнул глаза и задохнулся от непривычных ощущений, одновременно пытаясь избежать настойчивых пальцев и в то же время послушно насадиться на них.

— Тише… хороший мой. Лежи так… Всё хорошо… Потерпи немного, — Гарри осторожно, нежно, уверенно массировал его вход, пристально вглядываясь в лицо, и это было так приятно и стыдно, так интимно и запредельно запретно, что Драко лишь скользил по его лицу неверящими мутными глазами и тяжело дышал от сводящих с ума сладких ласк. Казалось, что внизу всё горело и жгло огнем. Драко застонал от нестерпимого желания и задышал часто-часто.

Гарри смотрел на него и не мог наглядеться: по лицу у Драко разошелся непривычный пятнистый румянец, волосы разметались по подушке слипшимися потемневшими прядками, и только проворный язык судорожно облизывал искусанные пунцовые губы. Гарри не выдержал и отвел взгляд — Драко выглядел, как обитель греха, и сдерживать себя с каждой минутой становилось всё трудней. Хотелось получить его — родного, любимого, ворваться внутрь мощно и сильно, слиться воедино, стать одним целым, чтобы никто и никогда больше не посмел разлучить их снова.