Выше нас только небо (СИ)

— Приготовься. Аппарируем.

— Поттер! Да что с тобой? — Драко рванулся из его рук, но тот держал его очень крепко.

— Малфой. Соберись, — коротко приказал он. — Раз… Два…

С громким хлопком они материализовались на вершине холма на самой окраине Хогсмида. Легкий ветер гнал вдаль белые барашки облаков, а вдали виднелись темные очертания деревни.

Драко растерянно смотрел на Поттера, не зная, что теперь нужно сказать, но тот лишь болезненно взглянул ему в глаза и с силой рванул его на себя, прижимая к сердцу так, что Малфой не смог бы вырваться даже, если бы захотел.

— Разреветься боялся, — услышал Драко над ухом хриплый шепот, почувствовал, как вздрогнули мощные плечи, и что-то теплое и влажное мазнуло его по щеке.

— Придурок ты… — Драко чуть не рассмеялся от облегчения и вцепился в него руками в ответ. Он обнимал своего Гарри всё сильней, вминал в себя, впечатывая до последней косточки, и чувствовал, как внутри нарастает ликование. Любит! Всё еще любит!

Гарри терся об него щекой, всхлипывал, размазывая соленую влагу по его векам, губам и скулам, зарывался лицом в волосы, утыкался носом в шею.

— Господи, Драко… Драко… — потерянно бормотал он между судорожными рваными выдохами, сжимая его так, словно боялся выпустить хоть на секунду. — Чуть не сдох без тебя… хороший мой… Люблю тебя... так люблю…

— Пусти... Поттер... Дай мне вначале помыться, я весь провонял Азкабаном, — счастливо шептал Драко, млея от его слез, терся щекой о его висок, с силой хватаясь за дрожащие плечи, а затем отталкивая, чтобы тут же снова прижаться. Он задыхался, захлебывался, просто тонул в нем, в своем Гарри. — Пусти, — снова жалобно попросил он, сцеловывая с мокрой щеки соленые дорожки и, сам же, противореча своим словам, продолжал жадно тереться о него всем телом.

Но Гарри лишь крепче сдавливал его в медвежьих объятиях, не давая шансов вырваться.

— Не пущу. Я с тобой. Мыть буду. Всё, что хочешь буду, только не уходи, — сбивчиво умолял он.

Малфой закатил глаза, не в силах сдержать рвущуюся наружу счастливую улыбку. Чувствуя Гарри каждой частичкой своего тела, он теперь радостно ловил теплый ветер на своем лице и наслаждался свежими запахами травы, реки и цветов. Словно с поттеровской любовью в его мир снова возвращались запахи, краски и звуки:

— Тогда в Хогвартс? У тебя есть метлы? Гарри… — прошептал Драко, скользя губами по соленой скуле.

— Одна. Всё равно я тебя не отпущу.

Он жестом призвал метлу и усадил Драко перед собой, обнимая руками, всем телом так, что Малфой ощутил себя гребаной спасенной принцессой.

— Поттер, отвали, — он попытался привычно возмутиться и отпихнуть Гарри локтем, несмотря на то, что сидеть в теплых объятиях было чертовски приятно. Больше всего на свете хотелось откинуть голову ему на плечо и закрыть глаза.

— Заткнись! Сегодня ты мой, понял? — рыкнул Гарри, подавляя вялый бунт, снова прижал его к себе так, что у Драко перехватило дыхание, и одним рывком поднял метлу в небо.

Драко смотрел, как стремительно уносится из-под них земля, чувствовал на своем лице холодный воздух, а за спиной жаркое тепло и сам себе не верил. Свобода? Он свободен? Драко не понимал, как удалось его вытащить — сейчас всё это было неважно. Самым главным было то, что он на воле, и что Поттер его по-прежнему любит. Любит! И ждал!

После холодного ужаса подземелий не верилось, что такое счастье возможно. Но Гарри обнимал его так уверенно и крепко, что невыносимо хотелось забыть обо всем, довериться ему и хотя бы раз позволить себе перестать держать спину и просто побыть слабым.

— Какой сегодня день? — неуверенно спросил Драко, оборачиваясь к Поттеру и почти сталкиваясь с ним губами.

Гарри судорожно вздохнул:

— Среда, — тихо ответил он, и еще сильнее притиснул его к себе, обхватывая рукой поперек груди. — Со счета сбился? Хороший мой… — убито выдохнул он.

И какой идиот только выдумал, что жалость унижает? Драко сейчас вовсе так не считал. Он благодарно потерся о поттеровскую щеку и все-таки позволил себе сделать то, чего так сильно хотелось — откинул голову ему на плечо и блаженно зажмурился, с наслаждением ощущая на своем лице невесомые поцелуи вперемешку с ветром и окончательно растворяясь в быстром полете и в своем Гарри.

Перед Хогвартсом, когда они слезли с метлы, Поттер накинул на них шуршащее, прозрачное нечто, которое отгородило от мира их обоих.

Драко задохнулся от восхищения:

— Поттер, что это?

— Мантия-невидимка. Потом расскажу. Не хочу, чтобы нас видели. Сегодня ты только мой. Идем!

Драко на удивление беспрекословно подчинялся коротким отрывистым фразам. Почему-то в этот раз не было желания ругаться и спорить. Может быть, он просто устал? Отчаянно хотелось поттеровской любви и заботы, хотелось просто расслабиться и не думать ни о чем. Почувствовать себя свободным, любимым, живым.

Они осторожно прошли мимо стоящих на крыльце Уизли с Симусом, отшатнулись от бегущего Блейза, прижались к стене, пропуская младшекурсников, которых куда-то вел огромный Хагрид, и, наконец, добрались до своей двери.