Выше нас только небо (СИ)

— Гарри, — МакГонагалл осторожно тронула его за локоть. — Что с вами? Это профессор Драгаров. Вы учитесь у него почти год, и, мне кажется, его сложно не узнать. Вы твердо уверены в том, что говорите?

Гарри испуганно пожал плечами. Сейчас главным было освободить Малфоя. Любой ценой! В конце концов, он мог и ошибаться. Драгаров никогда не внушал ему симпатии, чтобы Гарри сейчас продолжал настаивать на своем, рискуя свободой Драко.

— Я… не… не знаю, — сбивчиво пробормотал он.

МакГонагалл кивнула головой, словно ожидала от него именно этого ответа, и величественно обратилась к аврорам:

— В таком случае, я свидетельствую, господа. Это Дамир Драгаров, прибывший по нашему приглашению в Хогвартс из Болгарии.

Гарри неуверенно посмотрел на нее и снова перевел тревожный взгляд на человека на стуле. Сержант заметил его колебания, подошел ближе и неожиданно положил массивную руку ему на плечо:

— Расслабься, сынок, мы его поймали, — сказал он с внезапным теплом в голосе. — Иди отдыхай и учись спокойно. Ты уже навоевался. А завтра утром приходи за своим дружком. С личного разрешения министра выпустим его под Непреложный.

— Но... почему не сегодня? — Гарри мгновенно забыл все свои сомнения, расстроившись, что не сможет увидеть Драко, как ожидал.

— Порядок есть порядок. Мы обязаны действовать по инструкции, — развел руками аврор.

— Это будет самая длинная ночь в моей жизни, — пробормотал Гарри, и сержант понимающе усмехнулся.

Гарри с трудом дожидался утра, всю ночь ворочаясь в постели без сна. Его Драко скоро будет с ним. Язвительный, ласковый, вредный. Можно будет, не стесняясь, прижать его к себе, запустить пальцы в мягкие волосы, провести ладонью по теплой шелковистой коже… Гарри чертыхнулся и раздраженно перевернулся на другой бок, подтыкая подушку. Это утро никогда не наступит! Если бы он только мог представить, когда начинал эту игру, что так безумно влюбится в капризное слизеринское сумасшествие. Что дня без него прожить не сможет. Что готов будет сам сдохнуть десять раз кряду, лишь бы ни один волос не упал с драгоценной белобрысой головы. А он там сейчас сидит в сырой и холодной камере и думает, что остался совсем один.

Гарри застонал и резко уселся в постели, потирая левую сторону груди. Лишь мысль о том, что Драко выпустят уже завтра — точнее, уже сегодня — позволяла утихомирить ноющую боль в сердце. Никто и никогда его не предупреждал, что любовь будет вот такой. Он полагал, что любовь — это розы, сердечки и сладкие поцелуи, как это любят представлять девочки. Ну какая это, к черту, любовь, когда так невыносимо больно внутри, буквально нечем дышать, а слева под ребрами жжется? Кто ж ее такую придумал?

Гарри поплелся к окну и, завернувшись в одеяло, забрался с ногами на подоконник. Он твердо решил дождаться здесь рассвета, подгоняя своим нетерпением задумчивое неспешное утро.

====== Глава 23. Свобода ======

Драко сидел на жесткой кровати, прижав колени к груди. Холод. Вечный холод. И воняет он плесенью, затхлостью и страхом. Кажется, уже утро. А впрочем, какая разница. В вечно темном подземелье об этом всё равно невозможно узнать. Он все-таки потерял счет дням и ночам, проведенным в Азкабане. Громыхание решетки, шаги тюремщиков и дрожащий свет факелов — одна и та же изнурительная картина изо дня в день, немудрено было сбиться со счета. Арестантская роба натерла тело до зуда — чужая, вонючая. Впрочем, и к ней он тоже почти привык. Драко откинул голову на стену и закрыл глаза.

Хоть он и понимал, что это наивно и глупо, но всё же не переставая мечтал о Поттере — больше думать было попросту не о чем. Счастливые воспоминания, связанные с лохматым очкариком — вот и всё, что у него осталось. Последняя зацепка за жизнь.

Хотя про Гарри, наверное, тоже пора уже было забыть. Дальше у Поттера будет своя звездная жизнь героя, в которой нет места арестантам. Конечно, вначале он для приличия потоскует: ведь Гриффиндор — это диагноз, но потом какая-нибудь добрая душа типа мелкой Уизли, убедит его в тщетности ожидания и поможет утешиться. Если уже не помогла. Драко сильно прикусил губу, чтобы болью отвлечь себя от ревнивых тяжелых мыслей. Нет, Гарри не такой, он в это не верит, но всё же… все же... За неделю от Поттера ни известия, ни письма. Может быть, тот успел взвесить все за и против и принять правильное решение? Не к лицу национальной легенде водить подозрительные знакомства.

Драко скривился, как от зубной боли, и помотал головой, успокаивая сам себя. Нет! Поттер и правда любит, не мог он в нем так обмануться. Или мог? Драко обхватил колени руками и уронил на них голову. Если не верить в его любовь, то больше верить просто не во что. И нечем цепляться за постылую жизнь.

Драко привычным движением погладил кольцо, невидящими глазами посмотрел в тусклый коридор и впервые за все это время тихо позвал вслух: