Выше неба

— Я хочу принести свои извинения. Я вела себя некорректно и невольно обидела тебя. Этого больше не повториться.

Райхон зло постукивал карандашом по столешнице, разглядывая вытянувшуюся по струнке девушку. Она точно издевается! Демон медленно выдохнул, сцепив пальцы в замок, чтобы справиться с соблазном сжать чью-то тонкую шею. Когда он заговорил, каждое слово сочилось злостью.

— Меня обидела не просто женщина и не просто курсант. Меня обидела моя девушка — Каяде. Вот её извинений я жду. Свободна, курсантка Косваген!

Когда мужчина увидел её задрожавшие губы, едва не вскочил со своего места, чтобы обнять и успокоить, но сдержался. Успокоит, обязательно успокоит… позже. Минута. Две. Набрал службу безопасности ведомства.

— Охрана? Каяде Косваген уже спустилась?.. Отлично! Задержите её, только аккуратно и вежливо.

И сам торопливо сбежал вниз. Кая сидела на диванчике в фойе, раздавленная, поникшая, с непривычно худенькими, опущенными плечами. Он присел рядом. Демоница тихо призналась:

— Это неприятно и больно почти физически, когда ты выгонял меня вчера из своей квартиры, и сегодня из кабинета… Когда смеялся над попытками извиниться.

— Я не смеялся, — мужчина вздохнул. — Малыш, для того чтобы извиниться, не нужно ложиться в мою постель. Потому что, занимаясь с тобой любовью, я хочу думать, что ты хочешь этого, так же сильно, как и я, а не замаливаешь грехи. И в кабинет ко мне маршировать строевым шагом тоже не нужно…

Она перебила его:

— Рай, я понимаю, что виновата! Но я знаю Лойоша с детства, он столько раз выручал меня, брал мою вину на себя. То, что он страдает, мне не нравится, я переживаю за него, как за брата. Я знаю, всё пройдёт, и он встретит свою любовь и будет счастливым, но сейчас ему плохо. У Лойоша нет твоего опыта, твоей мудрости. Он живёт чувствами. Я хорошо понимаю его, я сама такая же: сначала говорю, потом думаю. Прости!

Мужчина улыбнулся:

— Вот и всё. Несложно, да?

— Сложно, — возразила Каяде. — Словно, я голая перед тобой, только не телом, а душой.

Демон согласно кивнул:

— Это и есть настоящее прощение, Кая, а не пустые слова. Чувствуешь разницу?

Она промолчала, машинально оглядываясь по сторонам, цепляясь взглядом за большие окна, обилие металла в дизайне военного ведомства.

— Я хочу выйти отсюда.

— Хорошо. Не против прогуляться со мной?

Девушка качнула головой, протягивая руку. Райхон поморщился, заметив, как дрожат её пальцы. Когда они вышли на улицу, сказал:

— Я не знаю, почему так происходит, но чаще всего мы обижаем самых близких и дорогих демонов: родителей, братьев с сёстрами, возлюбленных. Ограничиваемся безликим «прости» и живём дальше. И с каждым днём этих обид с неживыми «прости» всё больше. А я так не хочу. Понимаешь? Я обижу любого, но только не дорогого мне демона, именно потому, что он близкий. Я могу облить помоями почти каждого встречного, но если это касается друзей, подумаю тысячу раз и, скорее всего, воздержусь, как бы сильно ни злился. И меня бесит, когда мы нянчимся с чужими, незнакомыми демонами, сдерживаемся, улыбаемся им, а срываемся на своих. Какого чёрта?! Должно быть наоборот! Нужно беречь не чужих, а своих! Кая, а ты моя! И я буду оберегать тебя до последнего вздоха от врагов, от их козней, от завистников… и от собственных вспышек раздражения и злости. Потому что хочу, чтобы, глядя на меня, ты улыбалась, а не вздрагивала, вспоминая, каким гадом я могу быть, а ведь я могу, — Дорсен обхватил демоницу за плечи и заглянул в глаза: — И такого же отношения я жду к себе!

Каяде долго молчала:

— Ты прав, как всегда. Я глупая девчонка в сравнении с тобой. И, наверное, ещё не раз оступлюсь. Но, Рай, не учи меня так больше. Лучше просто поговори.

Он прижал её к себе:

— Хорошо, моя жайрочка! Моя вредная! Моя любимая!..

Глава 11

Время близилось к Самхейну — огненному празднику, который очень любила Аргине и большинство её соклановцев. Праздник, знаменующий смерть лета и рождение зимы, торжество вечной жизни и перерождение Вселенной. В этот день истончался покров, разделяющий мир живых и мёртвых. Самхейн с давних пор считался семейным торжеством, днём, когда духи могли ненадолго вернуться из Граней и посмотреть, как живут их потомки.

Аргине и Каяде вернулись в Тубуран-эст заранее, сами украсили гостиную, расставили подсвечники из жёлтого стекла и цветочные композиции с маленькими тыковками. А от запаха шалфея и спелых яблок кружилась голова. Девушки, словно ненадолго вернулись в детство: носились по дому, хохоча и перебрасываясь шутками. За ними с улыбкой наблюдали родители, радуясь визиту дочерей в родной дом. Позже, затаив дыхание, сёстры следили за кухаркой, вымешивающей тесто для праздничных пирогов. Как в детстве помогали ей вылепливать маленькие булочки и сглатывали слюну, дожидаясь, пока ароматные пироги достанут из печи.