Выше неба

Стюарт почувствовал запах сигары – должно быть, Джек прикурил следующую и еще не скоро пойдет спать. Он надеялся, что сегодня вечером они займутся любовью – когда он почувствовал тепло руки Джека, в нем с новой силой проснулось чувство близости, только усилившееся от присутствия Джейн и Лейлы. Уже месяц между ними ничего не было. Не то чтобы он считал… Хотя считал, конечно. Просто старался не слишком беспокоиться. У Джека была бессонница. Он много работал – создавал клиентскую базу данных – и вообще взвалил на себя слишком много. Джек сказал, что Стюарт не должен принимать это на свой счет, но как же этого не делать? Ладно, с завтрашнего дня надо за себя взяться. Без отговорок. Стюарт серьезно займется собой, так что Джек не сможет отвести от него глаз, бессонница там или нет.

Он пытался сосредоточиться на книге – исследование по антропологии африканских бушменев под названием «Безобидные люди». Казалось, запах сигарного дыма становился все сильнее, обостряя его тошноту, состояние, которое предупреждало о надвигающейся мигрени.

– Я чувствую запах сигар! – громко воскликнул он.

– Что, дорогой? – крикнул Джек в ответ.

Стюарт вздохнул. Они все еще не привыкли жить в такой большой квартире. Их жилище в Сан-Франциско было таким маленьким, что можно было разговаривать, не повышая голоса, находясь в разных комнатах.

– Ты куришь в доме!

– На улице очень холодно.

– Ты убьешь птицу.

– Я уже почти докурил.

– Пожалуйста, потуши сигару или иди на улицу. Меня тошнит от этого запаха. Ты скоро придешь?

– Что, дорогой? – переспросил Джек.

Стюарт закрыл дверь в спальню, ничего не ответив. Проверил будильник, выключил свет и почти сразу уснул.

В два часа Джек все еще был на ногах. Ему настолько не хотелось спать, что мысль о том, чтобы лечь в постель, даже не приходила в голову. Он налил себе еще бренди, пролистал свежий номер «Деталей» и «Ярмарку тщеславия», которую читал Стюарт, отрезал и поджарил два кусочка подорожника, к которым потерял интерес сразу же, как только они оказались на тарелке. Включил телевизор, не нашел ничего интересного ни на одном из шестидесяти четырех каналов и выключил его, включил радио – Джон Колтрэйн на этот раз, – и, когда не сработало и это, он прибег к последнему испытанному средству – поставил кассету с Робертом Митчемом[8]. Он особенно любил «Ночь охотника», фильм, который продолжал завораживать его даже после доброй дюжины просмотров. Приготовив в микроволновке попкорн, он заварил чай и запустил видео.

Но даже после того, как просмотрел свои любимые моменты, он не смог сосредоточиться. Попкорн был омерзителен. Если вдуматься, сегодня вечером все было таким.

Джек подкрался на цыпочках к двери спальни, услышал глубокое дыхание Стюарта и пошел обратно в гостиную. Даже птица уже спала.

Он взял ключи от машины. Недавно вышел новый альбом Джилиан Уэлш, и Джек хотел бы его послушать. Сейчас самое время заехать в ночной музыкальный магазин и найти что-нибудь свеженькое.

На улице Джеку стало жарко, голова закружилась. Он прошел мимо своей машины и понял, что совсем не хочет идти в магазин за дисками. За три часа он так и не придумал, чем заняться. Журналы, видео – это все равно как пытаться остановить поток воды бумажной тарелкой. Внутри разгоралось ощущение беспокойства, словно жажда наркотика – много лет назад, когда он увлекался коксом, у него было то же самое чувство. Он помнил эту пустоту, которую ничто не могло заполнить, ничто, кроме наркотика, чем бы он ни пытался отвлечься. Все, что не было наркотиком, было против него.

Он просто прогуливался, ничего больше, – в сторону корейского магазина. Желание и нежелание того, чтобы тот парень был там, разделило его на две равные половинки.

В последнее время на него накатывали приступы отчаянной ненависти к себе – казалось, он мог убить себя, не раздумывая ни секунды, – или полного равнодушия, как будто его мозг транслировал картинки внешнего миpa в пустоту. И внутри у него было пусто, жизнь не имела ни ясной формы, ни цели.

Около бакалейного магазина Джек замедлил шаг, а потом и вовсе остановился. Он смотрел в окно на банки с тигровым бальзамом и зеленым чаем. Он огляделся – улицы были абсолютно пусты. Передохнув, он собрался идти, как вдруг из-за дома вышел парень. Уголки губ были приподняты в улыбке, и он отбросил окурок ковбойским движением – мальчишеское подражание какому-то фильму, смешное и трогательное.

– Как дела? – сказал парень. Он подошел к Джеку ближе, настолько близко, что тот почувствовал запах его кожи – мускус и свежесть; так пахнут только юноши, сочетание, всегда напоминавшее Джеку запах сена и напряжения. – Я не был уверен, что ты придешь.