Выше неба

– Иногда мне нравится гулять вдоль железной дороги. На следующий день на работе Анна делала прививку пациенту и вдруг поняла, что что-то не так. Она почувствовала паническую уверенность, что Флинн в опасности. Именно такое чувство испытала она много лет назад, в тот день, когда нашла Поппи в соседском бассейне.

Анна оставила доктора Нейлора и пациента в процедурном кабинете и вышла, чтобы позвонить домой. Ответил Джек. Флинн еще не возвращалась. Быстрый звонок в школу подтвердил, что там ее тоже не было. Анна села в машину и помчалась вниз к железнодорожным путям. Она ненавидела себя за то, что принимает все близко к сердцу, – в прошлом году она делала это слишком часто. И тут она увидела свою внучку. Анна не могла поверить своим глазам. Флинн стояла на рельсах, прямо на пути поезда в пять тридцать пять, чей мрачный свисток уже слышался вдали. Неожиданно поезд загрохотал совсем близко, но Флинн не сдвинулась с места. Анна побежала быстро, как могла, крича изо всех сил, но грохотание состава заглушало ее крики, она сама себя не слышала. Свисток прозвучал снова, он был громче и пронзительнее. Флинн отскочила от дороги, как только Анна добежала до нее, поезд был приблизительно в ста ярдах. Анна схватила девочку и сильно ударила ее по лицу в абсолютном шоке от ужаса:

– Почему ты это делаешь? Что с тобой? Ты все, что у меня есть.

Она обняла Флинн и подождала, пока ее колотящееся сердце успокоится. Флинн потерла щеку:

– Пожалуйста, не бей меня никогда больше.

– Ты напугала меня до смерти, – сказала Анна. – Извини. Что ты делала, стоя здесь? Разве ты не слышала, что приближается поезд?

– Конечно, я видела. Я просто смотрела на него – нет ничего плохого в том, чтобы смотреть на поезд вблизи. Я знаю, что делаю.

В машине Флинн повернулась к Анне и заговорила:

– Ты слишком переживаешь. Волнуешься, когда не следует. Тебе вообще не нужно переживать. Нет никакой причины бояться.

– Может быть. Я не против, чтобы ты смотрела на поезд, но стой в стороне от путей, прошу тебя. Если я застану тебя на путях еще раз, то запру в комнате и пристегну наручниками к кровати.

Флинн фыркнула так же, как делала Поппи, когда была подростком. Но теперь это не вывело Анну из себя, как когда-то; в конце концов, подростковый возраст – это форма безумия.

Анна прошла задом и спустилась по ступенькам, которые вели к берегу. Издалека она увидела Флинн: девочка сидела у воды и веточкой копалась в песке. Горизонт был розово-серым, ноябрьский свет просачивался с небес. Анна подошла ближе и увидела, что губы Флиын двигаются. Флинн подняла глаза навстречу бабушке.

– Привет, – сказала Анна.

– Привет.

Анна плотнее закуталась в свитер и села рядом с внучкой:

– Я готовлю обед. Духовка слишком нагрелась, и я подумала, не выйти ли на свежий воздух.

В такие дни приходилось быть осторожной и не показывать, что она проверяет Флинн. Девочка сердилась, когда думала, что Анна следит за ней.

– Как прошел твой день? – спросила Анна.

– Хорошо. Я ходила к черничнику.

Флинн растянулась рядом с собакой, которая дремала, грязная и покрытая свалявшейся шерстью. Была ли в черничнике крапива? Анна не могла вспомнить.

– Как черника? – спросила Анна.

– Черника давно закончилась. На низких кустах еще держится клюква. Я завтра соберу для нас немного.

– Хорошо. – Анна встала. – Обед почти готов. Ты придешь?

– Довольно скоро. Начинайте без меня.

– Скоро стемнеет.

– Да, я знаю. – Флинн посмотрела на Анну и отвела взгляд, как будто что-то хотела сказать, но передумала.

Анна наклонилась к собаке:

– А что насчет тебя, Крошка Иисус? Пес вильнул хвостом, услышав свое имя.

– Ты готов грызть косточки? – Анна потрепала его, глядя на воду.

– Твой муж передает тебе привет.

– Что? – спросила Анна, пытаясь скрыть тревогу в голосе.

– Он сказал, что мне нужно посадить для тебя кусты роз. Что когда-то давно ты любила их больше других цветов.

Анна застыла в оцепенении, где-то между возбуждением и страхом. Поппи наверняка рассказывала Флинн о Хью. Память девочки и ее наблюдательность были исключительными, поэтому вполне естественно, что Флинн знала это. Внучка никогда ничего не забывала.

– Да, это правда, – кивнула Анна. – Не сиди здесь слишком долго. Я оставлю твою порцию в духовке, чтобы не остыла.

Анна принесла две тарелки в комнату, где сидел Джек. Слава Богу, он выключил свою отвратительную музыку.

– Бобы и окорок. – Она отодвинула подушки, чтобы он мог сесть на диван.

– Он не придет, не так ли?

– Что? Кто? – В последнее время он часто возвращался к темам, о которых уже говорил часами или днями раньше.

– Вельветовый мужчина. – Джек ел суп, который ручейком стекал по его свитеру.

– О нет, – сказала Анна.

Это было новое прозвище Марвина, придуманное Джеком. Марвин высказался по телефону, что Флинн необходимо какое-нибудь хобби. Может быть, шитье, сказал он, и на следующий день Единая посылочная служба доставила пятнадцать рулонов голубого вельвета, достаточно, чтобы сшить униформу для целого класса британских школьников.