Выше свободы

Чрезвычайно важно, что вопрос поставлен столь решительно, и то, что ответ дан совершенно ясный. В.В. Розанов говорит, что разница язычества и христианства - "в отношении к жизни и смерти". Он утверждает, будто языческая религия примыкала к колыбели и потому была "розовою", "воздушной", "оптимистической", тогда как христианство примыкает к гробу и потому развилось в "религиозный пессимизм". С новой эрой, говорит г. Розанов, "пришла на землю совершенно новая точка зрения на все вещи", именно точка зрения на них из конца их, а не из начала, и г. Розанов - в сравнении обеих точек - решительно отдает предпочтение старой, языческой. Он говорит, что язычники "имели религию в сторону веселого, легкого, житейского", вследствие чего "вся белая и розовая часть жизни у них проходила безусловно идеальнее, чем у нас". Мы, христиане, будто бы "умеем только умереть в Боге", жить же в нем не умеем, что храмы наши годны только для старцев. "Скажите, - спрашивает г. Розанов, - что юный нашел бы здесь для особых задач юности, для бодрости, труда, для способности любви и героического предприятия. Ничего, кроме совета уподобиться старцу: меньше есть, отнюдь не трудиться, ничего не задумывать и плакать о грехах" и пр. Г. Розанов еще раз восторгается языческими женщинами, доказывая, что самый разврат языческий имел будто бы "иную психологию и иной колорит", утверждает, что "с самого начала христианской эры появилась какая-то тупость, непонимание и издевательство в отношении к рождению", что страсти в христианском мире, прорываясь через страх, "бывают угольно-черны, это чистая копоть, без света и теплоты", и самые будто бы "пакостные словообороты, изречения, присловья в этой области, как и самые темные, унизительные анекдоты, идут от учебно-духовных сфер" и пр., и пр.

Совершенно новая точка зрения