Выше только звезды

— Сволочи это мужичье, — ответила Власта маминой фразой с маминой же интонацией.

— Знаешь, Власточка, — собирая с полу мусор, вдруг сказала тетя Таня. — Я и сама начинаю так думать. — И продолжила, вроде бы обращаясь к девочке, но разговаривая сама с собой: — Вчера говорил мне, что и такая она и сякая, а сегодня за завтраком так и кружит вокруг нее. А меня словно нет.

Власта внимательно слушала, радуясь, что ее не наказали за разорванные карты, но ничего не понимала, как ни старалась.

В шестом «А» колледжа искусств, созданного с благородной целью — чтобы юные дарования могли развивать свои таланты, шел урок физкультуры. Учительница, миловидная стройная женщина лет тридцати, Наталья Сергеевна, передвинула алюминиевую планку на пять сантиметров выше нормы, положенной для двенадцатилетних учеников. Она была хорошей учительницей, прошедшей огромный конкурс, чтобы получить эту высокооплачиваемую должность в престижном колледже. Преподавать физкультуру детям из творческих семей, где к спорту в лучшем случае относились снисходительно, было делом нелегким, но Наталье Сергеевне удавалось их заинтересовать. Сейчас они в полном составе — пять мальчиков и пять девочек шестого «А», одетых в одинаковую форму — красные футболки, белые спортивные трусики с красными лампасами и белые кроссовки, — учились прыгать в высоту. Девочки уже давно сошли с дистанции, уселись на длинной лавочке, расположенной вдоль стены спортзала, и болтали. Мальчики их пока не интересовали, и они не следили за их прыжками, хотя победителю и был обещан приз. Никто не знал, какой, но все увлеченно соревновались. Наталья Сергеевна подумала, что нужно было бы выделить двух победителей — среди девочек и среди мальчиков, потому что в этом возрасте девочкам соревноваться с мальчиками уже невозможно. Но она отвергла эту мысль. Маленькие эмансипэ эмансипированных мам, соперничающих с мужчинами в творчестве, были воспитаны на идее равенства полов и ни за что не согласились бы с ее предложением.

Мальчики подпрыгивали на месте от нетерпения, каждый ждал, когда она назовет его фамилию. Вызывала она их не по списку, а по понятным только ей соображениям. Один за другим ребятишки сходили с дистанции, сбивая планку, и отправлялись на ту же лавочку у стены. Только, в отличие от девочек, они внимательно следили за оставшимися. Оставались только двое.

— Горшков, — вызвала одного из них учительница.

Мальчик приготовился к разбегу. Он стоял, откинув назад голову с давно не стриженными темными волосами, которые, по-видимому, редко знавали расческу, и пристально мерил глазами расстояние до планки и ее высоту, рассчитывая прыжок. Его футболка, выбившаяся сзади из испачканных трусиков с оторванной полоской лампас, была скорее розовой, чем красной, от того, что он носил ее не снимая, и она выцвела от дождя и солнца на открытых стадионах города, была мятой и порванной, и если на кого-то девочки иногда и поглядывали, то не на него. Только учительница понимала, какая у него ладная спортивная фигурка, какие красивые черты лица и какие чудные синие глаза. «Пройдет немного времени, — думала она, — и эти девчонки будут сходить из-за него с ума». Мальчик тяжело дышал, глядя на планку. Он не мог не победить и боялся поражения.

— Вперед, Горшков! — Наталья Сергеевна заметила его состояние. — Раз, два…

На счет «три» мальчик сдвинулся с места. Он легко и красиво одолел планку, даже не коснувшись ее. Он прыгал не так, как остальные, отталкиваясь ногой и перебрасывая через планку другую. Он перебросил гибкое тело через плечо и, перевернувшись в воздухе, ловко приземлился на мат. Мальчишки восторженно закричали и засвистели, а девочки оценить красоту прыжка пока не смогли. Правда, Наталья Сергеевна заметила, что одна из них все же настороженно наблюдает за тем, как прыгает мальчик, даже приоткрыв рот от волнения. А мальчик с сияющими синими глазами гордо прошел к восхищенным друзьям, пренебрежительно ухмыляясь и махнув рукой, словно взять такую высоту было для него делом незначительным.

— Дегтярев, — вызвала учительница последнего ученика.