Вышибая двери(СИ)

Однако от этого не легче. Уже месяц как в танцхаусе держится повышенное напряжение. Количество гостей, сочетающих средиземноморский менталитет с примитивным мусульманством, стремительно растет, уровень жизни в Германии падает, и весна приближается. Турки, албанцы и итальянцы, сбившись в косяки, начинают пощелкивать зубами друг на друга и на секьюрити в том числе. Близится большая свара. «К нам идут рыжие псы, мы принимаем бой!» — дрожащим голосом сказал волчонок и, запутавшись в собственных ногах, свалился на бок. Таково олицетворение охранных германских фирм последнего времени. А что прикажете делать? Танцхаусы экономят на всем, в том числе на охране. На сменах по два охранника, защитных курток не дождешься, а после введения идиотской формы — белая рубашка, черные брючки и галстучек — мне пришлось купить для секьюрити за свои деньги особые галстуки, соскакивающие с шеи при захвате, чтобы парней не передушили.

Ну что ж, в конце концов, у меня в бригаде есть несколько человек, на которых я могу положиться. Напряг лучше предотвратить до того, как в танцхаусе разгорится третья мировая война. Вот я и поднял вчера эту тему. Проговорили полночи. Есть только два пути: либо мы снова вводим драконовские правила и просто тормозим в дверях по нацпризнаку, либо реанимируем систему штамгаст–карт и всех турецко–албанских гопников, даже знакомых, заворачиваем до их получения, а это событие я буду отодвигать максимально долго, пока они не найдут другую дискотеку, чтобы втихаря торговать гашишем и задирать окружающих.

Оба варианта имеют свои положительные, проверенные на практике стороны. Есть и отрицательные, главная из которых надумана и меня лично бесит. Она болезненна для каждого честного немца и называется «расизм» и «дискриминация». Зацепив эти понятия, из современных немцев можно вить веревки. Самое обидное, что особенно они сильны в головах у наиболее цивилизованной и интеллигентной части немецкого общества. Именно поэтому толпы гопников и паразитов всего евросоюзного мира шпыняют толерантных немцев в хвост и гриву, и дальше будет только хуже. Хочешь избавиться от инфантильного либерализма и понять, что толерантность бывает преступна, а люди — не всегда братья? Поработай месяцок охранником на немецкой дискотеке.

Ганс мне нравится. Он умный мужик, бывший десантник, офицер, но, к сожалению, еще и хороший человек. Сразу же после того как бразды правления перешли в его руки, отменил дискриминирующую трудолюбивых (правда, немного непосредственных) турецких соотечественников систему штамгаст–карт. Затем провел со мной разъяснительную беседу. В ней он мягко внушал, что надо быть добрее, а порядок, установленный Яном, конечно, имел свои плюсы, но в начале XXI века мы должны быть терпимы… Короче, «в то время, когда небесные корабли бороздят просторы космоса», вводить драконовские ограничения для албанских и прочих мусульманских гопников на современной немецкой дискотеке — это дикость и мракобесие.

Я покачал головой, промычал «ну–ну» и рассказал пару страшных сказок на ночь. Ганс вытер пот со лба («Ох уж эти вечные препирательства с начальством!») и предложил устроить пробный день германского либерализма и дружбы народов. Я злорадно согласился. День этот вошел в историю танцхауса как историческая драка двух секьюрити с двенадцатью турецкими повстанцами, которая завершилась в два этапа — сначала просто визитом полиции, а потом визитом полиции в бронежилетах. До сих пор мы с Анри не совсем понимаем, как остались тогда живы. После этого Ганс уже не заикался о XXI веке, видимо догадавшись, что в некоторых странах на Земле иное летосчисление: сейчас у них затянувшийся XII век.

Тем не менее дух либерализма пропитал танцхаус. Как я ни бился со своими секьюрити, они снова напустили полную дискотеку средиземноморской гопоты, которая быстро в ней закрепилась, и так просто ее уже не вышибешь. Дело еще и в том, что сейчас я редко сам стою на входе, поскольку работаю в своей закусочной и, по сути, только осуществляю контроль, даю ЦУ и растаскиваю драки в зале. Но принцип, сделанный мною основополагающим в нашей работе — «Напряги перед дверями, но не внутри», — стал хромать на обе ноги.

Среди турок прошел слух, что «бешеный японец» больше вроде как не охранник, а печет пиццу, и всякая шушера привалила в дискотеку снова. Кого-то ребята отсеяли, а кого-то и пропустили. Среди этих «кого-то» на прошлой неделе обнаружился и албанец с переломанным носом, тот, кто однажды ринулся на меня с двухметровым железным дрыном в руках. Пропустил его, кстати, профи–боксер Куруш, не от страха, а… Были, в общем, у отца три сына. Двое умных, а один боксер.