Вышли на фронт «катюши»

На каждом новом месте все начиналось сначала: землянки для людей, укрытия для боевых и транспортных машин, для боеприпасов, укрытия для кухни, баня. Много труда стоил уход за боевой техникой, в первую очередь чистка и смазка боевых машин. И так — все три года.

Больше всех доставалось командирам орудий. Они выполняли многие обязанности рядовых, отвечали за боевой расчет, за боевую машину. Из их числа лучше других мы запомнили гвардии сержанта, впоследствии старшину, Виктора Матвеевича Сосенкова. До войны — слесарь по металлу, секретарь комитета ВЛКСМ Рахмановского шелкоткацкого комбината. В нашем полку он воевал с августа 1942 года. В 1944 году мы приняли его в партию.

Своевременное передвижение боевых машин играло очень важную роль. Большая часть наших потерь связана с фронтовыми дорогами. Боевые установки не были приспособлены для размещения расчета. Кабина предназначалась для водителя и командира орудия, но обычно рядом с шофером садились командиры взводов, батарей, другие офицеры. Командир орудия размещался на крыле, орудийные номера — среди деталей фермы, на раме боевой машины.

Под Сталинградом наши водители и командиры боевых машин прошли суровую школу ночного вождения машин. Фары, естественно, не зажигались. Карманными фонариками (тщательно маскируясь) разрешалось пользоваться лишь при наводке. Водитель открывал лобовое стекло, а командир, находясь на правом крыле или передвигаясь перед машиной, предупреждал шофера о различных препятствиях.

Эта наука помогла в последующих сражениях. Особенно сложны были условия в Белоруссии с ее болотами и лесами, которые во время распутицы становятся непроходимыми. Нас выручали мощные, с тремя ведущими мостами автомобили, на которых были смонтированы направляющие. Фронтовых шоферов не готовили какие-нибудь курсы. Их поистине виртуозное искусство водить обычную машину в любых условиях было следствием высокой ответственности и многомесячного боевого опыта.

Напряженный труд сотен бойцов полка был творческим. Можно многое рассказать о находчивости и изобретательности огневиков и связистов, шоферов и ремонтников, разведчиков и медиков. Ограничимся двумя примерами. В Сталинграде некоторые мины, поступавшие с завода неисправными, взрывались на направляющих, поражая командира орудия и водителя. Проверить мины в полевых условиях, естественно, было невозможно. К сожалению, не удалось вспомнить, по чьей инициативе, но вскоре во всем полку к пультам управления огнем были приспособлены самодельные (из дерева) барабанчики с желобами, на них наматывались длинные шнуры, с помощью которых через открытое боковое окно кабины командир орудия, находясь в ровике, производил стрельбу.

Интересно, что новые боевые машины, которые мы получили через несколько месяцев, уже были оснащены подобными приспособлениями, изготовленными на заводе.

Во время боев за освобождение Белоруссии кто-то предложил перевозить снаряды без ящиков, складывая их на деревянные брусы с выемками. От этого емкость кузова увеличивалась в два-три раза, полк освобождался от нелегкой обязанности возвращать тару. Облегчалась и погрузка снарядов. Ящик с двумя снарядами весил около 100 килограммов. Грузили обычно вдвоем: один находился в кузове, другой поднимал ящик в одиночку. Наш опыт перевозки вскоре распространился по всему фронту.

Настоящим подвигом был ратный труд наших медиков. Ни в стужу, ни в слякоть никто в дивизионе не болел. Разумеется, подавляющее большинство солдат и офицеров были молоды; все мы имели хорошую спортивную подготовку еще до армии. Не знаем, как с точки зрения науки, но мы убеждены, что действовал здесь и нравственный фактор. Любая болезнь среди знакомых нам фронтовиков считалась совершенно недопустимой симуляцией. При всем при том мы самым хорошим словом вспоминаем полкового врача, ныне полковника медицинской службы запаса, Ивана Кирилловича Пирковского и военфельдшера 2-го дивизиона Андрея Хотимского. Они проводили большую профилактическую работу, использовали малейшую возможность для облегчения нашего тяжелого быта. В 1943 — 1945 годах обнаруженная у военнослужащего полка вошь считалась чрезвычайным происшествием. И это в условиях постоянного передвижения. Добрый и отзывчивый, Андрюша Хотимский из Мценска, общий любимец дивизиона, долгое время был секретарем нашего бюро ВЛКСМ.

Боевой путь полка прошел через Сталинград, где он входил в состав легендарной 62-й армии. Здесь 92-й гвардейский минометный полк получил орден Красного Знамени. За освобождение Гомеля полку было присвоено почетное наименование «Гомельский»; отличился он и в боях за освобождение Бобруйска, за что был удостоен ордена Ленина; затем участвовал в боях за Ковель и Люблин, Варшаву и Познань. За успешные действия при прорыве обороны врага южнее Варшавы наш полк был награжден орденом Суворова III степени, при овладении крепостью Кюстрин — орденом Богдана Хмельницкого, за участие во взятии Берлина — орденом Кутузова III степени.