Вышли на фронт «катюши»

В тот же день было подробно разобрано выполнение первой боевой задачи. Проведены партийные собрания, выпущены «боевые листки».

Вскоре один из артналетов противника причинил нам серьезный урон. Тяжелый снаряд разорвался около груженной минами машины, и она загорелась. Водитель был тяжело ранен, не мог управлять машиной, ей грозил взрыв. Огонь мог перекинуться на весь транспорт; решали секунды. И тут проявил большое мужество шофер И. М. Видякин. Он сел в кабину горящей машины и вывел ее в безопасное место, освободив путь остальному транспорту. К машине подбежали гвардейцы и сбили огонь.

При обстреле стойко держались часовые караула. Выполняя воинскую присягу, четверо из них погибли, несколько человек получили ранения. Это были наши первые жертвы. С воинскими почестями хоронили мы своих товарищей, дав клятву отомстить врагу за их гибель.

...Враг продолжал рваться в Одессу. Усилились обстрел и бомбежка города. В 12 — 15 километрах к западу от города, в районе села Татарка и Болгарских хуторов, противник, получивший свежее пополнение, готовился к новому наступлению. В ночь на 5 октября мы заняли огневую позицию на северной окраине Татарки. В те дни линия фронта перед Одессой не была сплошной, не исключалась опасность просачивания противника в расположение наших войск. Чтобы не оказаться застигнутыми врасплох, бойцы вырыли окопы около машин, а пулеметный взвод под командованием молодого офицера Михайлеца со своими тяжелыми пулеметами скрытно расположился на флангах.

Под утро пошел нудный мелкий дождь, над селом повис легкий туман — все это хорошо маскировало нашу позицию. Но вскоре ветер разогнал тучи, туман растаял. Появился немецкий разведывательный самолет. Спустя несколько минут на огневой позиции стали рваться первые снаряды противника. Я доложил на КП. Приказ был категоричен: «Стоять!»

Обстрел тем временем усилился. Разбило радиоустановку, нарушилась телефонная связь. Положение осложнялось, а команды открыть огонь не поступало. Над нами повисли три самолета-бомбардировщика. Чувствуя безнаказанность, они для большей точности в бомбометании спускались совсем низко. Заговорили наши хорошо замаскированные крупнокалиберные пулеметы. Удачно! Один самолет накренился, на его корпусе заплясали языки пламени, и, окутываясь черным дымом, он рухнул на землю. Два других, беспорядочно сбросив свой бомбовый груз, скрылись в облаках.

Наконец получен приказ: «Огонь!».

С какой же злостью был дан этот залп! В небо взметнулись сотни ракет. Содрогалась земля от взрывающихся боеприпасов, пламя поглотило все живое.

А 6 октября, поздно вечером, Военный совет пригласил к себе всех командиров и комиссаров частей и ознакомил их с решением Ставки об эвакуации Одессы, о порядке вывода воинских подразделений с позиций. Удрученные, расходились люди с этого совещания.

Однако бои за город не утихали, а становились все ожесточеннее. Линия фронта отстояла от центра города на 10 — 18 километров. Она образовала 70-километровую дугу, опиравшуюся своими концами на Черноморское побережье к югу и к востоку от города.

9 октября 1941 года, усилив свои наземные части авиацией и танками, противник перешел в наступление почти по всему фронту от Сухого Лимана до Старой Дофиновки, рассчитывая сломить сопротивление наших частей. В этот период нам приходилось вести огонь ежедневно на различных, далеко отстоящих друг от друга участках фронта. Ночью вместе с начальником артиллерии армии мы определяли наиболее вероятные районы целей на следующий день, огневые позиции и маршруты к ним. Подготовлялись расчеты.

Высокое мастерство проявили водители боевых и транспортных машин. По степному бездорожью, под постоянным обстрелом, умело, не снижая скорости, они лавировали между многочисленными воронками и всегда вовремя прибывали на огневую позицию.

Гремел залп, и по команде с КП дивизион стремительно мчался в новый район. Реактивные снаряды несли в ряды противника смерть и панику, помогая нашим воинам сдерживать наступление врага, переходить в контратаку.

Особенно упорные бои развернулись в районе Сухого Лимана, где противник сосредоточил крупные силы. Мы открыли огонь, затем последовала контратака, обратившая фашистов в бегство.

С беззаветной храбростью дрались черноморские матросы. Когда дело доходило до рукопашной схватки, они сбрасывали каски, надевали бескозырки и, кто в черных бушлатах, кто только в полосатых тельняшках, бросались в бой. Враг не выдерживал их натиска.

С каждым нашим залпом запас реактивных снарядов уменьшался, а возможность пополнения его была исключена. Учитывая это, командование поручило вести огонь только по самым ответственным участкам, где противник накапливал силы для атаки. И эти залпы всегда наносили чувствительные потери врагу. Фашисты раскидывали с самолетов листовки, называя неизвестное оружие «черной смертью», «дьявольским оружием» и грозились применить газы.