Высматривая путь. Том II (СИ)

Хотя чего это он, в самом деле, рот разинул на кровя̀ голубые. Кто он вообще такой? Сирота и бродяга, без кола и двора, вечно грязный и без гроша в кармане. Чем он отличается от бандюганов с дороги? Мутациями и только? Бесплодностью? Хером? Или рожей негодящей? Сейчас ему стало ясно одно — он ее прихоть. Да, вот ни больше и ни меньше. Как и сказал ворожей. «Барыня желает в Ковир и Повисс» — он и везет, как дурак, полностью игнорируя свои планы, свои потребности и желания. А зима-то тем временем уже на подходе. Ему бы в пору запасами заниматься и путь в крепость держать, а не вот это все. «Барыня захворала» — пожалуйста, даже вон чародейку ей отыскал, пусть и не специально. «Барыня желает мужика» — а он и рад стараться. Кожа ведь у нее не порченная, как у деревенщин, а внутри все так приятно, тепло, гладко и тесно. Да и как еще может быть иначе у знатной девы-то? А он, гляди, как рот разинул. Конечно, она отличалась от кметок и шлюх в борделях. Нетронутая ведь еще была. А если ее теперь никто в жены не возьмет? Он ведь испортил ее. Там же, у высшего сословия, свои закавыки насчет этого всего. Боги… Эскель схватился за голову, вздрогнув так, что аж меч свалился с колен и упал в траву.

— Вот дурень. Какой же идиот, сука, — зарычал он, с силой сжимая пальцами волосы. — Столько лет отроду, столько видал уже глазами вот этими самыми, столько пережил, а повелся на взбалмошную соплячку, как мальчишка.

Матей тем временем вздохнул и приоткрыл глаза.

— Не терзайся ты так, мастер, — заговорил ворожей, малость прокашлявшись. — Исполни свое предназначение, чтобы девица нашла свое. Судьба твоя такая.

— Я уже сталкивался с одним таким Предназначением клятым. И закончилось это нехорошо. По роже моей видишь? — Эскель невесело улыбнулся и ткнул пальцем в свое увечье.

— Ну коль на второй стороне такого же не хочешь, то вези девицу на Север, — хохотнул Матей, видать, находя это очень веселым. — Заартачишься, не исполнишь своей роли и получишь.

Вот только ведьмаку было не до веселья. Он вымученно вздохнул, стараясь не идти на поводу у эмоций, и потянулся рукой за мечом.

— Скажи мне, старик, — тихо заговорил он, рассматривая коническую гарду и бережно ведя по ней пальцами, словно девку оглаживал. — А если душа у меня лежит к ней? Что тогда?

— Ничего, — пожал плечами ворожей. — Милуйтесь. Кто же вам в силах запретить? Вот только помни о том, что у каждого свой путь.

Тихо вздохнув, Эскель насупился, едва заметно кивнул и медленно поднялся на ноги:

— Понял.

Ноги чутка затекли, но это его совсем не беспокоило. Сжав в руке меч, он, ничего не говоря, просто обернулся и направился в сторону села. Обида и злость клекотали внутри, выедали всю душу. Не хотелось ему уже ничего: ни селу этому треклятому помогать, ни с Дерой видеться тем более. Нажраться сивухи только хотелось до визга свинячьего, дать волю кулакам, чтобы дурь вся вышла, и отоспаться в каком-нибудь хлеву.

— И что же, даже не попытаешься помочь местным? — явно насмехаясь, хрипло выкрикнул Матей. — Иль уже передумал меня мечом рубить?

Ведьмак остановился и бросил на него затравленный взгляд из-за плеча.

— Им уже ничем не помочь. Как ни пытайся. Да и не просили они о помощи, если начистоту, — с нескрываемой горечью в голосе ответил ведьмак. — Мне бы вот самому кто помог.

Ворожей странным взглядом осмотрел его, будто впервые повстречал, а затем сокрушенно покачал головой. Знавал он, чем его ворожба обычно заканчивается. Вот только к тому, что редко кто судьбой своей довольный уходит, он привык.

Дера тем временем все корпела над «магическим укреплением» постоялого двора. Все травы разложили, два этажа окурили, а теперь занимались тем, что разрисовывали стены у двери и окон странными друидскими символами. Да так, чтобы долгие годы оберегали, и никакой подлец не смог испоганить их. Пальцы были измазаны в киновари, ногти приобрели странный коричневатый оттенок, а в горле уже першило от неприятного запаха ртутной краски. Но травница упорно работала веткой осины, стараясь не отвлекаться. Трупы, коими был усеян пол и которые уже начинали немного подванивать, перестали смущать уже через каких-то полчаса. Да и не до трупов ей было с этим внезапно постигшим ее недугом. Подумать только, как не одно, так другое. Видать ее тело просто никак не приспособлено к долгому пребыванию вне комфорта. Либо она просто такая везучая. Права была старуха Мэйв — от нее вечно одни проблемы.

Ленка, осторожно переступая покойников, ходила туда-сюда и разносила за собой удушливый запах тимьяна, а Ивонна то и дело громко охала и ахала, пытаясь обмозговать, куда бы сбагрить всех этих уже бывших посетителей, которые нашли в пределах ее корчмы свое последнее пристанище. Наверное, стоит обождать, когда все поуспокоится, и тогда попросить старосту выделить несколько мужиков. Вот только если случится это все с рассветом, то вонь гнилья попробуй выведи потом. К тому же не принято у них за телами возвращаться. Все должно пойти на благо села, и трупы тоже.