Высматривая путь. Том II (СИ)

— Ничего я не ворую! — вспыхнула в мгновение ока Фредерика, но быстро угомонилась под хмурым ведьмачьим взглядом.

Подумать только, она даже увидела в его глазах разочарование. И это заставило ее очень театрально и страдальчески вздохнуть, подперев кулаком щеку.

— Я отдала деньги Ленке, — стыдливо заворчала Дера, продолжая сверлить взглядом несчастный кусок колбасы.

— Почему ты сама распорядилась моими деньгами? — неимоверно спокойно спросил ведьмак, хватая кружку с каким-то отваром и делая большой глоток. — Может, у меня планы на них какие были?

— Не подумала, — буркнула травница и вся раскраснелась, не решаясь поднять глаза.

Эскель вздохнул и, навалившись на стол, придвинулся к девушке ближе. Ну как с малым ребенком возится, ей-богу. Очень странно это было, особенно если сравнивать с тем, что они вытворяли вчера вечером.

— Зачем ты деньги-то отдала? Знаешь же, что у нас их и так нет. К тому же я давно не брал заказов. Со дня на день нам есть будет нечего, а ты за расточительство принялась.

Фредерика нервно сглотнула и, вздохнув, заговорила тихо-тихо:

— Она хотела увязаться за нами. Я ей отказала, но подумала, что, может быть, стоит помочь… К тому же я сама к тебе так пришла однажды, — на последних словах она и вовсе перешла на шепот.

— Увязаться за нами? Зачем ей это? — удивленно вскинул брови Эскель.

— Думала, что я в поместье свое еду. Решила пристроиться, — буркнула Дера. — Сказала, что жить ей тут больше невмоготу. Я ей дала денег на клячу и накидку свою отдала. Сказала, пусть с рассветом едет во Флотзам. К тому же… мне пришлось пообещать ей, что как доберусь до своих владений, то заберу ее.

Мужчина обреченно вздохнул, на мгновение прикрыв глаза.

— Боги… навешала с три короба, да?

— А что мне оставалось? Она в таком отчаянии была, — запричитала травница. — Даже себя предлагала. А еще говорила, что согласна на все, лишь бы мы ее забрали отсюда.

— Дера, Дера, — сокрушенно заговорил Эскель. — А врать-то зачем? Меня вот жизнь научила словами и обещаниями не разбрасываться. Тебя, видать, пока не особо. Ну, ничего, все еще впереди.

Он чуть отклонился назад, повернул голову и взглянул в сторону корчмарского стола, около которого паслась Ленка. И, судя по запаху, исходящему от нее, и ее сбившемуся дыханию, она волновалась, и неслабо. К тому же стояла спиной и постоянно вздрагивала, нарочито стараясь не оборачиваться. Вот же ушлая баба. Матей его уж просветил и на ее счет.

— Ладно, — наконец заключил ведьмак. — Хер с ними, этими деньгами. Но впредь больше так не делай. Всегда советуйся со мной. Иначе перестану тебе доверять.

— Я подумала… — забубнила Дера, покрывшись испариной.

— Что такое?

— Я подумала, что ты не откажешься от еще одной бабы под боком. Заревновала, — на последнем ей захотелось провалиться под пол вот прямо здесь и сейчас, лишь бы не поднимать глаза и не встречаться взглядом с Эскелем.

— Вот-те нате, — изумленно выдохнул он и откинулся на спинку стула, почесав в затылке.

Его ревновали? Вот прям по-настоящему ревновали к другой бабе? Боги, он уж стал подумывать, что не доживет до этого дня. С такой-то рожей ему стоило ловить каждую возможность и не думать ни о чем таком. А тут такое дело. Нет, самолюбие это потешило бы, если бы не стоило ему целых пятьдесят крон.

— Прости, пожалуйста, — с трудом выдавила из себя травница.

Ведьмак заметил, как она раскраснелась, а еще чувствовал, как под столом дергались ее ноги. И раздражало его это ровно до тех пор, пока ему не открылась причина такого нервозного поведения. Но он что, изверг какой, чтобы начинать лезть с расспросами? Пусть поуспокоиться, а потом они это обсудят. Если будет нужда. Глубоко вздохнув, Эскель уперся ладонями в стол, поднимаясь на ноги.

— Ладно. Доедай и поехали. Время.

Фредерика ничего не ответила, только коротко кивнула. Ведьмак осмотрел ее еще раз, а затем молча покинул корчму, давая девушке прийти в себя. К тому же ему еще стремена проверять.

Комментарий к Часть 28. Ревность и ретивость

Бечено

Часть 29. Опальные по праву рождения

Выехали из Пацыкивки почти к полудню. Долго мусолили со сборами, завтраками и разборками, если те разговоры воспитательного характера вообще можно таковыми назвать. К тому же, оба отвыкли от спешки. Но, что сделано, то сделано. Хорошо лишь, что не пекло, как в середине Мидаете, к примеру. Когда от одной только мысли о солнце уже становиться дурно. Тем более Дере с ее этим «периодом». Эскель, конечно, не знал доподлинно, как оно там все устроено, но подозревал что, должно быть, с таким недугом весьма трудно переносить неблагоприятные условия. Если бы еще только тишь не стояла такая, что даже листик не шелохнется, то было бы просто великолепно. Потому как воздух из-за этого казался совсем не свежий, а был как бы стоячий и удушливый. Или то просто Фредерика растеряла всю сноровку и с непривычки загнала себя вместо Стебля?