Высматривая путь. Том II (СИ)

И идиллия эта могла длиться вплоть до самого Мурривеля, если бы не внезапно появившиеся перед глазами висельники. Эскель послабил поводья и Василек перешел на шаг, а сам, тем временем, принялся рассматривать тех несчастных, что раскачивались на немногочисленных деревьях, растущих аккурат по обочинам тракта. Запах стоял невыносимый, тошнотворно-сладкий. Ведьмак зажал предплечьем рот и нос и подогнал коня чуть ближе. В перекошенном от боли опухшем лице он узнал Лукаша. Усатый и розовощекий, сейчас он выглядел не самым лучшим образом. С земельно-серым цветом кожи, с кое-где изъеденной личинками плотью, отчего та потрескалась и местами обвисла, с выпученными глазами, что уже не были карими и маленькими как у поросенка. Они, белесые и безжизненные, устремили застывший взгляд к небу.

Эскель долго всматривался в обезображенное тяжелой смертью лицо, но Василек громко заржал, заставляя его опомниться и вздрогнуть. Он глянул в сторону города и пришпорил коня. Дальше висел опухший труп Яна с мокрыми штанами, за ним был Черный и Шимон, а почти у самого предместья на самой массивной ветке болтался корчмарь. Тот самый — пузатый, с суровым взглядом. Ведьмак решил больше ничего не рассматривать, только перевел хмурый взгляд в сторону виднеющихся на горизонте хат, и осознание тут же накрыло его с головой. Пока он там отсиживался на печи в хате чародейки да строил глазки Дере, все зачинщики мятежа уже получили свое. И если он сейчас сунется в город, то возможно будет болтаться рядом. Ведь и за ним водился грешок. Как же он мог так легкомысленно обо всем забыть? Как он сумел вот так запросто отбросить все волнение? И самое главное — что ему теперь делать? Ехать наобум в предместье, надеясь, что всех, кто его видел — повесили или возвращаться к чародейке, выслушать нотации, но остаться живым? Вздохнув от внезапно прорезавшегося чувства ответственности, Эскель сжал вздымающиеся бока коня ногами и понесся в сторону предместья, решив, что — была, не была.

Корчма «Когтистая лапка» появилась перед глазами сразу. И дело даже не в вывеске. Просто это было единственное двухэтажное сооружение в округе. Вылетев из седла и вооружившись мечом, ведьмак даже не стал привязывать коня, чтобы в случае чего суметь быстро покинуть пределы города. А там, заведет преследователей в лес, запутает следы, убедится, что погони нет, и вернется к Кейре и Дере. Он воровато осмотрелся по сторонам, выдохнул и толкнул рукой дверь.

Внутри было чисто и просторно. Совсем не так, как в прошлый раз. Не было грязных ряженых под солдат мятежников, не было пузатого корчмаря, и запах витал весьма приятный. За стойкой стояла немолодая женщина, а за столами то тут, то там сидели кметы. Пили, резались в карты, шутили и громко смеялись. Эскель обвел взглядом зал и двинулся к корчмарке, на всякий случай прикрыв волосами лицо. В особенности щеку, которая служила ему личным опознавательным знаком.

— Приветствую. Я ищу купца. Говорят, что он у вас обосновался, — он положил предплечье на деревянную поверхность стола и бросил взгляд за спину.

Никто на него не пялился или, может, просто умело скрывали свой интерес. Но, так или иначе, а никаких непонятных поползновений в его сторону не было.

— Здравствуйте, милсдарь, — женщина осмотрела ведьмака, бросила взгляд на его грудь, где висел медальон, за плечо, понимая, что меч при нем один и взглянула в змеиные глаза. — Купец-то вон сидит. В сюртуке синем.

— Спасибо, — он торопливо двинулся в сторону стола, за которым кметы резались в карты.

Как заметили, что к ним пожаловал ведьмак, то поутихли, пригнулись к столу и потупили взгляды.

— Мне нужен купец, — начал Эскель и закопошился в своей сумке, выудив оттуда посылку и полный кошель.

— Я — купец, — подал голос мужик в синем сюртуке.

Ведьмак кивнул.

— Ты собираешься завтра утром в Велен?

— Ну, я.

— Хочу отправить вот это. На Коломницу. Не знаю, скажет ли это что-то, но ее нужно передать Александэ̀ру.

— Добро. Токмо задаром не повезу, — он утер рукой усы от крошек, забросил в рот кусок шпика и медленно жуя, сощурил свои помутневшие, карие глаза.

— Вот, — Эскель бросил на стол кошель.

Тот зазвенел монетами, но не раскрылся. Купец взял кошель, развязал его, заглянул внутрь, прикидывая навскидку, какая там сумма и, наконец, кивнул.

— Давайте сюда вашу передачку, — он вытер о грудь ладонь и протянул ее ведьмаку.

Тот молча передал посылку. Купец принюхался, а кметы за столом подозрительно оживились и начали посмеиваться.

— Эт че, благовония какие-то бабские? — подал голос мужик, что тасовал колоду.

— А вы случаем не того? Ну… мужеложец? — похрюкивая от рвущегося наружу смеха спросил купец.

Стол разразился диким гоготом.

— Нет, — заворчал ведьмак, но говорить о том, что это от чародейки — не стал.

— Какое дело, видали? Мутанты теперь жопы подставляют Александѐрам всяким!

Кто-то бахнул ладонью по столу, кто-то принялся утирать выступившие слезы, а кто-то и вовсе еле сдерживался, чтобы не сблевать от накатившего смеха. Эскель стоял, будто говном облитый. Но пока перед глазами маячили висельники, решил молчать.