Высокая магия

Очень редкое племя. За всю жизнь я видел лишь двоих из него.

* * *

Гоблин был огромен и шкуру имел толстенную. Эта шкура сама по себе заменяла броню – ее пробивали лишь арбалетные болты – и имела густо-лиловый окрас (цвет других гоблинов менялся от нежно-салатного в детстве до болотно-зеленого на склоне лет). Кроме того, ее покрывали шишки-наросты, смахивающие на очень большие бородавки. Была у них одна удивительная особенность, делавшая гоблинов этого вида особо опасными противниками в драке, – а драться они умели. Бородавочники чаще всего служили наемниками, причем не безмозглыми мордоворотами и телохранителями, а начальниками крупных военных соединений или руководителями охраны.

Справиться с таким противником было выше моих сил. В поединке он бы просто раздавил меня или рассек напополам одним ударом. Гоблина из племени лиловых бородавочников не смог бы победить в бою никто, кроме очень сильного колдуна. Только потому, что их было очень мало, они до сих пор не подчинили себе весь континент.

Затаив дыхание, я разглядывал его.

Бородавочник склонился над листом пергамента и что-то писал, макая перо в глиняную чернильницу. Рядом горела высокая свеча, стоящая на столе в застывшей лужице воска.

Нет, он вел себя не как гость. Он был новым хозяином поместья баронов Дэви.

Что это могло означать? Только одно: здоровяк являлся начальником охраны Большого Дома и самого Протектора.

В своей жизни я видел не двух лиловых бородавочников, а лишь одного. Просто теперь он стал старше…

Кол.

топ… топ… топ…

Медленно и тяжело он шел по поверхности моего мозга.

топ… Топ… ТОП…

Призрак, который не раз посещал меня ночами в пещерах Старых гор, вынырнул из тьмы.

Я медленно выдохнул воздух. Энергия мести вскипала во мне: немедленно откинуть щеколду решетки, распахнуть, спрыгнуть вниз, на ходу выхватывая сабли, и с двух сторон вонзить клинки в бугристую мощную шею…

Я видел его раньше. Я видел кол и…

Я опомнился, только когда ладонь уже опустилась на решетку. Отодвинувшись, задышал медленно и глубоко, пытаясь успокоиться. Кровь стучала в висках, руки дрожали, пространство лаза стало вдруг очень тесным, оно словно выталкивало меня наружу, вниз. Я зажмурил глаза.

Не так. Он слишком силен. Это же лиловый бородавочник, он может справиться и с десятком людей. Возможно, даже двойной удар сабель не пробьет его шкуру.

Кол.

В любом случае, шишки тут же сделают меня беспомощным.

Это враг – но есть и другой.

Кол и…

Он стоит на пути, но есть и обходной путь.

Убей его, но не сам.

Кол, и на колу…

Нет, сделай все чужими руками!

Это был выход. Через мгновение я переключился на решение новой задачи – и жажда мести, желание действовать немедленно, напролом, исчезли. Энергия ушла куда-то вглубь, по-прежнему направляя мои действия к одной цели, но больше не окутывая рассудок густо-красной пеленой ненависти. Призрак, некогда превращавший в кошмары мои сны, отступил на задворки сознания, забрав с собой кол, и смутной тенью затаился там.

Вот почему, вернувшись в Кадиллицы, я не давал себе ни минуты роздыха. Призрак и кол донимали меня. Воспоминания всколыхнулись, когда я увидел дома и улицы города, и теперь каждое мгновение безделья было чревато нападением Призрака.

Скрипнула дверь, бородавочник обернулся, и в спальню вошел Самурай.

* * *

– Хорошо живется Дабу в доме того, кого он когда-то убил? – прошипел эльф. – Благородная архитектура, древний стиль…

Как и тогда, в «Диком Мерине», услышав этот голос, я вздрогнул. Ведь я слышал его раньше, еще до той ночи в Большом Доме, когда меня и обожженного Сэмку Маркелыча спас Лоскутер на альфине. Горячечный шепот Самурая звучал пронзительно, создавалось впечатление, что эльф постоянно сдерживает желание выхватить свой меч-бумеранг и вспороть горло собеседника.

– Что надо? – спокойно пророкотал бородавочник, поворачиваясь к нему.

– Все бароны прибрежной полосы предпочитают здоровые неказистые домища и не помнят строки знаменитого Шимконулоса, посвященные излишествам в архитектуре… – Самурай сделал паузу, пытаясь вспомнить строки незабвенного Шимки-Дудочника, автора куплетов многих популярных в народе песенок… и не вспомнил. Он быстро развернулся, запрокинул голову, сжимая меч-бумеранг в вытянутой руке.

В своем убежище я затаился, пораженный его чувствительностью. Только что я пристально смотрел на затылок эльфа, пытаясь определить, где заканчивается ребристый ворот дорогой эплейской брони – и он ощутил мой взгляд.

– Кто здесь?! – Шепот его стал похож на шипение рассерженной змеи.

Лиловый бородавочник по имени Даб отпил из стакана, покачал головой и брюзгливо пророкотал:

– Опомнись. Ты и так уже зарезал двоих стражников из моей бригады. Они, видите ли, напоминали тебе твоих родственников. Как будто полузвери хоть чем-то смахивают на равнинных эльфов! Говори, зачем пришел?

Самурай, опустив бумеранг, постоял еще немного, крутя головой и пытаясь высмотреть на стенах и потолке что-то одному ему ведомое, повернулся и сказал: